Цветок для Тьмы - стр. 16
— Не смей таращиться на меня своими ведьминскими глазами! — хрипит он. — Не смей околдовывать!
Он торопливо достает из кармана мятую, дурно пахнущую тряпицу и грубо вытирает мне лицо. Щека, стертая о лошадиный бок мгновенно отзывается жжением, скула и губа — болью, а во рту чувствую соленый привкус крови.
— Надеюсь, ты не переживешь эту ночь, ведьма! Сдохнешь, и я больше никогда не увижу твоих распутных глаз!
От его слов я теряю дар речи. Не знаю, чем ему не понравились мои глаза — жрица всегда говорила, что они у меня очень красивые, как ночные цветы, — и не понравились настолько, что пожелал мне смерти.
Растерянно хлопаю ресницами.
В это время под цокот копыт, отражающийся от крепостных стен раскатистым эхо, в ворота въезжает всадник в темном плаще, а его лицо скрывает глубокий капюшон. Следом за всадником показывается и его свита, а потом вереница фургонов — да это целый караван.
— Хайлорд Форстер Андера, — подобострастно произносит лорд. — Рад видеть вас в моем скромном замке. Вы проездом или по делам? Надеюсь, окажете милость и погостите?
Лорд кланяется почти в пояс. И куда девалась его прежняя спесь? А я не могу отвести взгляд от незнакомца: развевающийся плащ, широкий разворот плеч, капюшон и странная притягательность, заставляющая вглядываться в спрятавшую лицо черноту тени — все это напоминает гостя, посетившего храм и предлагавшего жрице сделать его частью империи.
— Проездом по делам, — роняет незнакомец, и его негромкий голос задевает каждый нерв. — Рассчитываю на ваше гостеприимство. В этом краю крайне мало замков, а ночевать в шатре немного устал.
Одним слитым движением незнакомец спешивается и, судя по движению капюшона, осматривает двор.
Не отпуская шею, Гарет выталкивает меня вперед, еще и платье на плече дергает, заканчивая то, что начала безумная скачка — тонкая ткань рвется, оголяет плечо и часть груди.
Что он творит? Зачем?!
Прихватываю оторванный лоскуток и с силой прижимаю к себе. Этим и привлекаю внимание хайлорда.
— Кто это? — он медленно осматривает меня от ног до головы, задерживаясь на испачканном разорванном платье, растрепанных волосах, разбитых губах. — Что с ней?
— Сказала, что напали разбойники. Чудом добралась до крепостных ворот, просила укрытия и защиты, — лжет лорд, а меня от этого разрывает на части.
Больно невыносимо. Я дергаюсь, открываю рот, чтобы опровергнуть лживые слова, но скрип кожи рядом и то, как Гарет кладет руку на рукоять меча, заставляет молчать.
— Как не помочь бедняжке? — продолжает лгать лорд, а я еле сдерживаюсь, чтобы не закашляться — так жжет горло. — Возьму служанкой, не выгонять же ее.
— Служанкой? — глубокий голос буквально растекается по двору, оседает на коже ледяными крупинками. — Неплохое решение, — роняет хайлорд и отворачивается. Я невольно подаюсь к нему — вижу, что лорд его боится, значит только он сможет защитить меня от новых побоев, но высокому лорду не до меня.
— Стой на месте, иначе пожалеешь, — Гарет хватает меня за руку и больно выкручивает. Я отступаю, склоняю голову, понимая, что помощи мне здесь ждать неоткуда. Никто не придет и не спасет меня от зверств лорда.
Видимо, это мое испытание, назначенное Аштой. Надо просто смириться. Но как же страшно и… холодно.
Обхватываю себя руками, стараясь прикрыть обнаженные плечи и сдержать дрожь. Меня словно окутывает зябким коконом. Если из-за него разбитая губа и воспаленная щека горят и болят меньше, то тонкое платье нисколько не защищает от холода, и он невидимыми ладонями скользит по всему телу.