Цветок бархана - стр. 20

Голос просит ему верить, и самой Гюрзе хочется того же. Но приходится резко одернуть себя: нельзя, не место!

Хозяин его – тоже чужой. Со своими желаниями, мыслями и целями, о которых сама Аниса знает лишь то, что те на какое-то время схожи с ее собственными. Однако здесь, в горячей Пустыне, других голосов нет. И тогда… можно притвориться? Всего лишь на время?..

– Прошло? – сквозь видение проступает лицо торговца, тревожная складка между бровей которого почему-то становится глубже. – Хорошо. Иногда чароведские мороки бывают слишком сильны. Сможешь идти? Сперва понемногу, медленно? Я помогу.

Аниса позволяет Варре взять себя за руку и переплести пальцы – хотя в ярком свете сторожевых огней это и не кажется необходимым. Но так удобней, а еще – теплей. Спокойней, что ли.

– Постарайся сосредоточиться на чем-то живом, это удержит тебя от очередного провала. Пока видение полностью не ушло, оно по-прежнему опасно.

Из живого у Гюрзы – только торговец, но приходится согласиться. Ненадолго.

Блестящая в ночи дворцовая площадь остается позади, да и длинные ряды резных пальм минуются скоро. А перед фатой появляется причудливая решетка, усыпанная кованными листьями – единственная брешь в идеально ровной стене дворцовых ворот.

Золоченые листы  мгновенно оживают и настойчиво тянутся к ладони: докажи, что своя.

Гюрза знает, что делать этого не стоит, ведь среди ветвей – очередные силки. Или вот морок – совсем как тот, что затерялся в паучьей сети. А даже если это и не так, то все равно ее образ наверняка уничтожен. Стерт с самого плетения тонких жил, и тогда… как пройти?

Осторожно поднося ладонь к медному треугольнику листа, Аниса крепко жмурит веки и  задерживает дыхание. Страшно. Но этот страх тоже нужно изжить, и потому приходится заставить себя уверенно взглянуть на решетку.

Боится?

Да. Только не того, что виновна. Другого.

Встретить братьев, которые ей как семья, и прочесть на их лицах приговор – совсем как утром, у рыночных окраин. Прождать целую вечность в надежде что-то изменить, а потом все-таки не сдержаться. Достать клинок и…

Лист дернулся, коснулся кожи прохладной позолотой и тут же отпрянул. Зашипел. А на его поверхности проявились десятки мелких иголок. Ядовитые – в таких и капли хватит, чтобы остановить дыхание.

– Не пустит, – растерянно прошептала фата. – Мой образ стерт…

Кажется, торговец ничего другого и не ожидал. Иначе как объяснить его ладонь, остановившуюся у одного из листов вместе с рукой Анисы?

Медная позолота заискрилась. Подтянулась к прослойке тонких жил и, собравшись в живую дорожку, побежала к прочному черенку. Воронки-щели отворялись. Принимали в себя ядовитые побеги и скрипели прочными замками. А решетка плавно отползала в сторону.

Вот как? Значит, и Варра когда-то служил во Дворце. Кем?

Спросить, конечно, стоило. Но это потом, когда выживут. Если такое вообще возможно…

Внутренний двор дома Светлейшего встретил беглецов живым кольцом ездовых зверей. Скорпионы гулко гремели, голоса свирелей протяжно выли, и во всем этом грохоте Гюрза следила за теми, кого она считала своей семьей.

Братья, все девять. И во главе их – мухтарам. А ведь такое впервые, чтобы сама она была не вместе с ними, но почему-то против. Неужели не выслушают?

Пущенная под ноги стрела сообщила: нет. А стражница нехотя отпустила ладонь Варры. Сейчас она как никогда нуждалась в живом тепле, однако очередной снаряд напомнил: у братьев – приказ, не исполнить который значит встать рядом с Гюрзою, встать против своих.