Цветочное алиби. На шпильках по джунглям - стр. 48
Однако Николай никакой радости при виде Геннадия не выразил.
– Снова ты, подлиза! – буркнул он. – Ты мне не нужен. Где твоя сестра?
– Николай, зайдите ко мне.
– Зачем это?
– Нам нужно поговорить.
– Да что с вами всеми случилось! – окончательно взбесился мужик. – У охранника внизу спрашиваю, на месте ли хозяйка, так его перекосило, словно лимон проглотил. Ни бе ни ме ни кукареку. Удрал от меня, стоило мне за него хорошенько взяться. Парня этого спросил, тот вовсе поднос уронил, тоже мычит, но не телится. А теперь еще и ты вздумал мне голову морочить!
– Николай, уверяю вас… Я бы никогда в жизни не посмел… – забормотал Геннадий. – Только в связи с чрезвычайными обстоятельствами…
– Да что за обстоятельства такие возникли? Ринка где, я тебя спрашиваю?
– Ее нету. Она… она умерла.
Эти два слова произвели на Николая эффект ледяного душа. Да что душа – он замер, словно его основательно облили жидким азотом. А затем деревянными шагами на негнущихся конечностях он молча прошел в кабинет Геннадия. И лишь там ожил.
– Как это умерла? – произнес он, плюхаясь в кресло.
– Вот так. Убита.
Некоторое время Николай переваривал это известие. Очки он снял. И теперь Мариша, вошедшая следом за Рининым любовником в кабинет ее брата, смогла рассмотреть глаза мужчины. Глаза у него были странные, неопределенного цвета. То ли светло-серые, то ли голубые, то ли вовсе прозрачные. А скорей у них был тот цвет, какой бывает у зимнего льда – неопределенный и холодный.
– Почему мне не сообщили? – холодно произнес Николай. – Когда это случилось?
– Так вчера поздно вечером мы только и узнали, – торопливо заговорил Геннадий, словно в чем-то оправдываясь. – Следователь сначала позвонил Рининому мужу. А потом уж и мне.
– А ты мне почему не отзвонил?
– Я собирался, я хотел… Но Ринин сотовый телефон вместе с записной книжкой куда-то пропал. А у меня вашего номера нет.
И Геннадий развел руками, мол, рад бы стараться, да ничего не мог поделать.
– Как ее убили?
Геннадий рассказал. Описал, где нашли Рину. В каком положении. Когда и как. Одним словом, не скрыл от любовника своей сестры ни единой детали. Во время этого разговора Мариша не сводила глаз с лица Кольки. И при всей своей пристрастности не могла не признаться, что мужчина едва сдерживается. Похоже, смерть любовницы задела какие-то чувствительные струны в его душе. Под кожей на лице ходили желваки, губы сжались в одну тонкую линию, а на лице залегли глубокие жесткие складки.
– Гады! – прошипел наконец Николай, когда Геннадий закончил свой рассказ и замолчал. – Гады! Гады! Гады!
Каждый новый выкрик вырывался у него все громче и громче. А затем он внезапно хватил кулаком по столу и, вскочив на ноги, схватил стул и принялся колошматить им по ни в чем не повинной столешнице. Геннадия словно ветром сдуло. Он забился в угол и в ужасе закрыл глаза. Мариша же замерла в дверях, глядя на крушащего все вокруг себя Николая чуть ли не с восторгом.
Подумать только, какая мощь скрыта в этом коротышке! А ведь выглядел как добропорядочный барашек, которого можно стричь и стричь, не ожидая никакого сопротивления. Как же обманчива внешность у людей!
Один стул разлетелся в щепки. И Николай схватил кресло. Большое кожаное кресло на железной винтовой ножке с подлокотниками. Впрочем, подлокотники отлетели от кресла в первые же минуты экзекуции. А вот само кресло держалось значительно дольше стула. Должно быть, за счет кожаной обивки. Потому что под обивкой явно не осталось ни единой дощечки, когда Николай все же отбросил кресло в сторону.