Цветочек - стр. 28

Дейна внимательно осмотрела синюю одежду, надетую наизнанку – цветочная вышивка и с оборотной стороны смотрелась изумительно, – и осторожно предложила:

– Помочь?

Шширар досадливо скривил губы и неуступчиво прошипел:

– Справлюсь.

Когда не можешь понять, что из себя представляет противник, попробуй его спровоцировать. Это правило не раз выручало Ссадаши, и он опять решил прибегнуть к нему. Но когда ты сам по себе сплошная провокация, то можно просто ползти по коридору и громко восхищаться картинами, статуями, цветами, витражами, стражей… особенно стражей… милыми служанками – ими бы Ссадаши восхитился с большей искренностью, но, увы, мужское восхищение женщинами на провокацию не тянуло, – и придворными. Особенно досталось престарелому советнику. Он, наверное, и в молодости от дам не слышал столько комплиментов.

Дейна почти не вслушивалась в радостный щебет господина и бросала оценивающие взгляды на Шширара. Тот не оставался в долгу и тоже на неё косился.

– Ба, – неожиданно громыхнуло из смежного коридора, и Дейна обеспокоенно шагнула вперёд.

Из-за ползущего рядом Шширара она не сразу заметила опасность. Огромный зеленохвостый наг подполз ближе и похлопал господина Ссадаши по плечу. Тот досадливо охнул и согнулся.

– А я-то думал, наши привирают. Ан нет, император тебе всё ж охранительницу подсунул, – Вааш окинул насторожённо смотрящую на него женщину благожелательным взглядом и одобрительно причмокнул, оценивая выдающиеся формы.

Сложив руки на могучей груди, наг подполз ближе, и Дейна некстати припомнила случай из детства. Как-то ей довелось набрести на гнездо малой равнинной виверны. Картинка из прошлого очень ярко предстала перед глазами.

Среди высокой травы неожиданно появился плетёный бок здоровенного гнезда, а из него медленно, закрывая солнце тенью, поднялась чешуйчатая зелёная тварь с клиновидной мордой.

У нага морда была нормальная. Довольно разбойная, но во дворце половина стражников с такими же лицами. А вот тень от него расползалась едва ли не больше, чем от виверны. Наг широко улыбнулся, и его добродушного оскала хватило, чтобы разбудить в Дейне благоразумие.

Господина не обижает, Шширар на него не бросается, значит, не опасен.

– Хороша, – широченная грудь нага волнующе-тягуче поднялась и опала. Как кузнечные меха. – Везёт тебе, поганцу. Вроде и в неприятности вляпался, а в какой компании сидеть придётся… – и неожиданно обратился к Дейне: – Ты уж на него не серчай. Парень он добрый, просто боги дурью наградили.

– Грешно злиться на обделённых богами, – степенно отозвалась женщина и подхватила оторопевшего Ссадаши под локоть. – Господин, дверь там, я провожу.

Вааш проводил их обескураженным взглядом и озадаченно пробормотал:

– Экая смелая на шутки, – и, подумав, добавил: – Или не шутила? Ссадаши, поганец, ты чего ещё натворил? – рявкнул наг, но троица успела скрыться за витражными дверями, выскользнув в парк.

Солнце уже поднялось высоко, и воздух наливался жаром и сочным запахом цветов. В императорском парке произрастало великое многообразие всякого разнотравья, над которым тяжело порхали уже отяжелевшие бабочки и юркие деловитые пчёлы. В густых кронах деревьев перекликались птицы, кто-то шуршал ветками в кустах – Дейна с досадой различила среди листьев яркую ткань мужского кафтана и вроде бы услышала томный вздох, – а в ближайшем пруду плескалась рыба. Ловить её запрещалось, но под вино гости и придворные порой нарушали запрет. Впрочем, пьяная рыбалка наносила ущерб скорее окрестным кустам, чем драгоценным карпам.