Цветет черемуха к разлуке - стр. 8
Сначала за такие слова я хотел мужика послать, но как быть с просрочками по кредитам? И с любимой девушкой, которой всегда нужны деньги? Прямо непонятно было, куда она их тратит в таком количестве.
И почему я не мог сказать нет? Такое чувство, будто тогда я находился под гипнозом.
И я стерпел, хотя в душе все кипело. Что значит – продаешь себя?! А мужик мне: «Вся наша жизнь – это продажа ручки, читай: себя. И насколько успешно мы это делаем, настолько же успешна наша жизнь. Мы продаем себя на работе, стараясь выбить зарплату побольше, продаем в браке, выбирая партнера не бесполезного и внешне привлекательного, продаем в Сети, там своя валюта – комменты и лайки. Каждый день – продажа. Это жизнь, парень».
Тогда я ни хрена не понял и написал: «А как же ручка-то? Научите, как тест пройти!»
А он мне: «Прежде всего этот тест отсеивает дураков, которые начинают тупить и глупо улыбаться. Еще хуже, если гыкают, хмыкают, короче, реагируют как умственно отсталые. Следующий этап – косноязычные и те, у кого плохо поставлена устная речь, потому что продажник должен уметь забалтывать клиента. Следом идут заскриптованные, которые мыслят по шаблонам и не умеют продавать без подготовки. Ну и, наконец, находчивость. Нестандартный подход, который ценится больше всего. Ошеломить клиента, выбить уже его из скрипта, потому что у клиента давно имеется такой же шаблон ответов. А продать эту ручку вовсе не требуется».
Короче, запудрил мозги. Вот все они такие, эти умники. И сколько я ни гуглил, так и не нашел ответа на этот тест, который в итоге не прошел ни с десятого раза, ни с двадцатого.
Моя московская эпопея закончилась бесславно: я уполз обратно в свою нору. Вернулся на родину с кучей долгов.
А что касается любимой девушки, которая на самом деле никогда ею и не была, то она исчезла из моей жизни еще раньше. Просто кинула в черный список. Везде. И тут вдруг выяснилось, что я даже адреса ее не знал. Вообще ничего, кроме номера телефона и имени. Ну, точно был под гипнозом.
Алексей Леонидов
Они расположились на веранде, за столом, накрытом клетчатой скатертью. Алексей поставил чайник. Сгоревшие блины полетели в мусорное ведро, а тесто для них отправилось в сортир. Не до блинов уже было. Скворцова так сжимала в руке чашку с чаем, что Алексей поневоле испугался: а ну как треснет? Чай был горячим, но Татьяна словно хотела обжечься, чтобы хоть что-то почувствовать и начать свой рассказ с какими-то эмоциями. Хотя Леонидова устроило бы скупое изложение фактов. Побольше деталей и конкретики.
– Начните с самого начала, – посоветовал он. – Зачем вы так хотите отыскать пропавшего мужа? Вы его любите? До сих пор?
– Теперь я и сама уже не знаю. У меня трое детей, – все еще тусклым голосом сказала Скворцова.
Волосы у нее были светлые, крашеные, но корни заметно отросли. Татьяна пока еще следила за собой, но все чаще накатывала депрессия. Судя по темной макушке, сейчас был именно такой период. Алексей внимательно слушал, стараясь не поддаваться эмоциям.
– Еще год назад я была счастлива, только не понимала этого. – Скворцова поежилась. – На мужа ворчала, детей строила, на собаку жаловалась, мол, гуляю с ней только я. Какие мелочи, – усмехнулась она. – Вернуть бы то время, я бы эту собаку расцеловала! И гуляла бы с ней, гуляла, гуляла… Лишь бы дома меня ждал Руслан.