Цвета индиго - стр. 13
От любопытства Пат даже забыла продолжать разговор вслух.
Сейчас она устраивала ему постель на диване в гостиной – отрегулировала высоту и ширину, подголовник, положила плед и пару подушек. Почти такой же диван стоял у нее в спальне. Наверное, иляне спят как-то иначе, да и на Земле такими уже не пользуются, Пат просто не успела нормально обустроиться здесь. Квартиру она получила в наследство от бабушки, а та, как и многие старики, не хотела что-то менять.
Когда Патрисия въехала, дизайнер предлагал различные идеи: от эконом-варианта, то есть спальной капсулы с расслабляющей атмосферой-иллюзией, до модной, но дорогущей исторической спальни – даешь голосовую команду, и получаешь сегодня лежбище в античном стиле, а завтра средневековый альков или восточную кровать. Один из знакомых купил себе спальню-море – лежишь и качаешься себе на синтезированных волнах. Патрисии это понравилось, но она боялась, что быстро надоест, и колебалась между лесным вариантом и стилем «облака» (подвесной диван-облако, потолок, настраиваемый на любую погоду и время дня, шкафы в виде уютных домиков). Кабинет она решила обустроить в классическом стиле: три настенных и один ручной сенсорвизоры, картинная галерея и музыкальные роботы.
Но все почему-то медлила. Разрушишь бабушкин быт – и не останется прошлого. Взять хотя бы этот диван – как радовалась ее бабуля новомодной тогда функции несъемной стирки и озонирования!
В итоге Патрисия только купила живую библиотеку, предлагавшую на выбор книги, фильмы и музыку за любой период истории, и часто спала прямо здесь, в гостиной, проецируя себе перед сном книжку на потолок.
– («Каждый цвет может быть ярким, насыщенным и чистым, – ответил ей Стар. – И каждый – грязным. Если красный ярок и чист – это истинное величие. Но такие разумные рождаются редко. Все коричневые и красные, которые я видел у землян – грязны»).
Потом он, если можно так выразиться, помолчал. А потом тихо – именно тихо, хотя и мысленно – добавил:
– («Я люблю синий цвет, он не бывает грязным. И в тебе есть яркий синий. Но главное – ты индиго»).
И снова та же странная интонация, заметила Пат.
– («А это что значит?») – с некоторой опаской спросила она.
– («Это очень редкий цвет даже у нас. Мой отец индиго. Мама говорит, что индиго можно доверять всегда. Это высший цвет. Его уважает Лайдер»).
– («Странно, – растерялась Пат и невольно обернулась. – Вот уж не замечала в себе ничего особо высокого. Уверяю тебя, я совсем не…»)
– («Только индиго может так ответить»), – произнес, словно привычную поговорку, Стар, и неожиданно улыбнулся.
Улыбка у него оказалась замечательной – ряд ровных зубов, ямочки на смуглых щеках.
– Спасибо за постель и обед, – вслух произнес он. – Я буду спать.
– Спи. Как только что понадобится – зови.
Она пыталась понять, что должна делать дальше, уйти или остаться.
– («Останься, мы будем говорить еще»), – мысленно приказал Стар.
– Я посижу здесь, если не возражаешь, – тут же вслух подхватила она.
– Мне все равно, – последовал ответ.
Интересно, подумала Пат, парень практически управляет ею, а она подчиняется. При этом он очень уважителен – особенно мысленно. А уж как трепетно он произносит это свое «индиго»…
Дальше разговаривать стало проще. Патрисия притворялась, что читает. Поскольку диван занял гость, она выбрала себе книжную дощечку – макет, создающий объемную иллюзию перелистывания старинной бумажной книги. Этот проектор ей тоже достался в наследство, точнее, Патрисия сама подарила его бабуле, вспомнив, как та мечтала о настоящих бумажных книгах из своего детства. Время от времени Патрисия переворачивала страницу.