Цвет ярости – алый - стр. 31
Они разыскали нужных… людей (честно говоря, Хэнк сомневался, что это нехитрое определение было уместно), и даже провели предварительные переговоры. Дело обстояло за малым, но Таран с большим удовольствием провел бы в Яме пару рисковых боев. Там, по крайней мере, все было просто, привычно, и в чем-то даже обыденно.
Но теперь предстояло тащиться прямиком в лечебницу, где пациенты разгуливали, как ни в чем ни бывало, и вовсю стремились к заветной цели, – слиться с «машинной расой» воедино…
Хэнк не любил покидать Клоповник.
В основном оттого, что его авторитет незамедлительно сбрасывал в массе пару центнеров, стоило лишь пересечь незримую границу с остальным Гетто. В Клоповнике хозяина Подворья боялись и уважали. Его знали все. Здесь он был реальной силой. А кто знал его извне? Впрочем, те, кто знали, отнюдь не стоили того, чтобы спешить к ними с распростертыми объятиями. Этого же мнения они наверняка были и о Таране. Каждый всегда должен знать свое место, – считал бывший гладиатор.
Нож и Топор показывали дорогу. Таковая на поверку оказалась необычно длинной и запутанным – даже по меркам Клоповника (того еще нагромождения ветхих хибар и мрачных подворотен). Путь небольшого отряда вел по угрюмым ночным улочкам, вдоль зловещих безжизненных зданий и чахлых фонарей, которые, казалось, не столь разгоняли мрак, сколь концентрировали его вокруг себя. Таран, как опытный боец, по достоинству оценил сей нехитрый фокус, – его глаза долго не могли привыкнуть к этой смене освещения, и потому «за кадром» оставалась изрядная часть улицы.
Это было похоже на путешествие в страну теней – в пыльное зеркало, что хранится в древнем чулане, где нет никого и ничего, за исключением зловещего мрака и многообещающих шорохов. Так и Запретный Город. Он принимал визитеров охотно и неторопливо; обволакивал их, будто бетонный саван; смыкался вокруг тенями и бетонными стенами. Даже Купол тут, казалось, был ощутимо ближе к земле. Таран не желал признаваться в том даже самому себе, однако ему показалось, словно они очутились в каком-то глухом саркофаге, откуда не было выхода.
Более того, они оказались тут по собственной воле. Значит, выйти обратно, в привычный мир, будет не так уж и просто. Сперва они должны получить в соответствующем месте ДОЗВОЛЕНИЕ. А также, если повезет, кое-что другое, с чем Таран мог бы позабавить фанатов Ямы. Ему было трудно представить, что какие-то месяцы назад он смог бы пойти на все упомянутые сложности ради одного-единственного боя. Но в зазеркалье, конечно, все было повернуто с ног на голову.
Даже ночь здесь была совсем другая. В это время Клоповник, как правило, кипел бурной жизнедеятельностью (если только не предвиделся массированный полицейский рейд, что, впрочем, случалось не чаще, нежели ливень с Купола, – когда на одном из верхних Ярусов прорывало канализацию). Тут же было тихо, мрачно и безжизненно, как в том же саркофаге. Редкие прохожие, как правило, бесшумно мелькали на дальних перекрестках, чтобы тут же исчезнуть без следа. Транспорт встречался не чаще, чем на самой заре автомобилестроения (причем шума производил не меньше, – моторы грохотали вдоль бетонных стен, словно стая разгневанных демонов).
Даже тени здесь были другими. В Клоповнике они походили на распахнутые дверные проемы, за которыми были разбиты все светильники и непременно поджидала опасность. Но эта опасность была вполне обычной – нож, ствол или крепкий кулак. В Запретном же Городе тени походили на разверстые могилы, из которых тянуло противоестественным холодом – сквозняком с того света, где по оплавленным микросхемам катались белые черепа, а обнаженные нервы мигали кроваво-красными диодами.