Цвет боли: черный - стр. 39
Сам Вангер подозревал, что рвение вызвано вовсе не трупами, вернее, не столько ими, сколько возмущением прессы и налогоплательщиков по поводу ограбления в один день сразу двух банков. В четверг в 08.52 в Тебю обнаглевшие грабители въехали в помещение банка прямо на автомобиле. Сотрудники «Хандельсбанка» успели нажать тревожную кнопку, но преступники скрылись на другом автомобиле. Поймать грабителей и вернуть деньги по свежим следам не удалось, брошенную вторую машину нашли в лесистой местности в Бро только к концу дня, конечно, ни преступников, ни денег в ней не было. Меркантильный народ эти грабители, удирая, деньги не оставляют, прихватывают с собой.
Даг с сочувствием наблюдал, как пресс-секретарь стокгольмской полиции объясняет, как удалось уйти одному из двух преступников, и обнадеживает, что деньги непременно найдут. Поганая работа у этих пресс-секретарей – оправдываться за других.
А у кого она не поганая? У него самого не лучше.
Но ровно через час было совершено нападение на инкассаторов банка «Норде». Преступники в масках, с пистолетом и топором сумели завладеть пятью сумками с деньгами, ранив одного из инкассаторов. Трое преступников скрылись на бордовом «Вольво», потом разбежались в разные стороны… Репортеры «Афтонбладет» захлебывались эмоциями, рассказывая о залитой кровью голове инкассатора.
И снова поймать по свежим следам не удалось, а другому пресс-секретарю пришлось объяснять, обещать и обнадеживать.
Начальство не любит подобных шуток, а потому «проверка расторопности», как это называл Бергман, грозила всем. А уж столько трупов и пока никакого толка у группы Вангера тянуло на серьезное недовольство вышестоящих, спасти от которого Бергман Дага не мог. Зато подарил идею, вскользь бросив:
– Я сказал, что ты сегодня целый день на осмотре мест преступлений. Будешь только завтра.
Вангера мучила совесть из-за того, что оставлял все на Фриду, но та махнула рукой:
– Иди, на меня орать не будут.
Хотелось возразить, что и на него не будут, но Вангер понимал, что девушка говорит не о повышении голоса, а просто о недовольстве. Дагу нельзя вызывать на себя недовольство, он работал шесть лет и уже должен получить за эту выслугу все полагающиеся надбавки и привилегии.
Как раз в это время позвонила подружка Ларса Юханссона с диким известием, что они нашли Анну Свенссон, которая якобы была участницей какого-то телевизионного реалити-шоу. Бред, потому что женщина, сбежавшая от полиции, обвиняемая в убийствах, объявленная в розыск Интерполом, причем в «Красном уголке», то есть как особо опасная преступница, да еще и со сломанной рукой, появиться перед камерами никак не могла, если только она не сумасшедшая.
Первой мыслью Дага было пригласить беспокойных подруг в кабинет, но он подумал, что разговор может получиться недостаточно длинным, а начальство припозднится, и решил не рисковать, назначив встречу в «Лимоне». Линдберг в ответ рассмеялась:
– Вы давно там были?
– Не бывал.
– Заметно, этот бар открывается в пять вечера.
– Хорошо, тогда говорите сами.
– Напротив вашего Управления на Бергсгатан есть азиатское кафе «Мункейк», его хоть знаете? Оно открыто с одиннадцати, то есть через час.
Это кафе Вангер, конечно, знал, они частенько забегали туда перекусить, но сидеть со свидетелями на глазах у возможных коллег (мало ли кому еще придет в голову смыться на время проверки?) не хотелось, потому Даг проворчал: