Цвет боли: черный - стр. 19
– Садист!
– Накажу. – Ларс помогает мне надеть свою рубашку, но застегнуть не позволяет. Рубашка едва прикрывает мои бедра, но это все же одежда. Я благодарна за понимание. – Обувайся.
Босоножки на высоченном каблуке те самые, в которых он меня расписывал. Надо же, какой предусмотрительный… Но чтобы их обуть, вернее, застегнуть, нужно либо наклониться, либо поднять ногу, и то, и другое чревато, а Ларс с интересом наблюдет, как я выйду из положения. Я нахожу выход: засовываю ногу в босоножку и прошу:
– Застегни, пожалуйста.
В его глазах лукавство, Ларс присаживается на подиум и хлопает себя по коленке:
– Поставь сюда ножку, застегну.
Поворачиваюсь к нему боком и ногу ставлю. Но змей-искуситель, застегнув ремешок, медленно-медленно проводит пальцами по ноге от щиколотки до самого бедра. В глазах при этом черт-те что. Рука добирается до ягодиц, легонько гладит, словно нечаянно задевает плаг… Я едва сдерживаюсь, чтобы не взвиться от этого ласково-обольстительного прикосновения.
– Сейчас эта девочка получит флоггером… Давай вторую ногу. Давай-давай, нечего прикидываться скромницей, знаю я твои мысли.
– Ну, скажи, – я отчаянно храбрюсь.
– Ты хочешь быть выпоротой. Что, не так?
Вообще-то, хочу, но еще больше я хочу другого.
– Пойдем. У меня есть кое-что получше…
Я не уловила, когда он успел сбросить полотенце, но замене шариков на самого Ларса рада. Возбужденное до предела тело реагирует бурно, я рада, что во рту кляп, иначе соседи действительно потеряли бы сон, но скорее от зависти, чем от ужаса. Мышцы, столько времени державшие своим усилием шарики, расслабляются и снова сжимаются, словно боясь упустить то, что попало внутрь, с сумасшедшей силой и скоростью. Вау!
Я почти теряю сознание от затопившей волны, только кляп во рту не позволяет кричать:
– Еще! Еще! Еще! Да-а-а!!!
Колокольчики в моей груди выплясывают сумасшедший танец радости.
И все-таки чуть позже Ларс меня порет. Я жду эту боль, эти обжигающие прикосновения флоггера, хочу ее, жажду, как избавление от чего-то.
К утру я не способна уже ни на что, засыпаю, кажется, не добравшись до постели. Ларс тихонько смеется:
– Получила все сполна?
– Я тебя люблю. Не уезжай.
– Нет, каждую ночь так нельзя. Через неделю повторим с вариациями.
Утром Ларс будит меня поцелуем.
– Ты уже встал? Я сейчас…
– Не вставай, еще очень рано.
– Я провожу тебя.
– Нет, иначе я не улечу. Я просто хочу посмотреть, как там.
Там – это пострадавшие места. Но они в нормальном состоянии, флоггер не кнут, даже сидеть смогу.
Ларс переворачивает меня на живот, убеждается, что все нормально и возвращает на спину. Я пытаюсь натянуть на себя одеяло, что вызывает смех.
– Шарики, – в его руках новая пара металлических шариков. – Давай вставлю.
– Я сама, – пытаюсь я улизнуть.
– Что?!
– Ларс, но как я буду с ними ходить?
– Учись.
Он добивается своего, когда за Ларсом закрывается дверь, внутри меня шарики и плаг, губы опухли, а сил нет ни на что.
Ларс звонит из аэропорта:
– Ты как? Я позвоню из Хитроу.
Когда он действительно звонит из Хитроу, я все еще в сонном состоянии.
– Как ты можешь не только держаться на ногах, но ходить, Ларс?
– Я крепкий. А ты хотела, чтобы я остался…
– И сейчас хочу. Я люблю тебя.
– Повтори.
– Я люблю тебя.
– А чуть иначе можешь?
Я понимаю, о чем он, и шепчу, словно меня могут подслушать: