Цунами - стр. 38
«Диана» вошла во Внутреннее Японское море. Ее обступили волнистые берега с террасами рисовых полей, в зелени растрепанных ветрами сосен, среди которых виднелось множество соломенных крыш.
В подзорные трубы видны гнутые крыши храмов. Множество лодок шло по спокойной поверхности моря во все стороны.
Капитан приказал вызвать японца, бежавшего из Хакодате. Тот вошел в матросской форме, отдал честь и вытянулся. В парике из пакли он белокур и смугл, как переодетый забайкальский казак.
– Где город, Киселев? – спросил его Гошкевич.
Японец поднялся с офицерами на капитанский мостик и показал на гору, одиноко возвышавшуюся на дальнем берегу.
– За этой горой.
– Ты бывал здесь?
– Нет, не был. Но видел на картинах изображение города и пристани, – отвечал японец.
С марса спустился штурманский поручик Елкин.
– Город большой, богатый, в трубу видно, что там начался невообразимый переполох. Вон, смотрите, все суда и лодки как магнитом тянет за коническую гору. За ней находится, видимо, устье реки. По-моему, нас не ждали, и поэтому такой переполох. В городе люди бегут по улице толпами… Да, за горой, видимо, устье реки, и туда во множестве идут торговые суда.
– Кажется, мы пришли в Осака раньше, чем поспели сюда распоряжения из Эдо! – сказал Посьет.
Японец Киселев объяснил, что высокая гора насыпана руками людей. Что реку приходилось углублять, песок из нее всегда вычерпывали и сваливали. За многие сотни лет получилась такая высокая гора. На ней разбит сад из розовой вишни. Заметно было, что обо всем этом японец говорил с гордостью.
– Наша «Диана» – черный корабль. У Перри тоже были черные корабли. Поэтому жители города поняли, что пришли американцы, и все очень испугались. У японцев корабли красятся в белую краску и вообще делаются очень красивыми, – объяснял Киселев.
«Диана» бросила якорь в трех кабельтовых от устья реки. Быстро наступила южная ночь. На берегу зажглось множество огней. Огни двигались по реке, по горе вверх и вниз и по всем берегам.
Утром баркас отвалил от «Дианы». На руле сидел лейтенант Пещуров. Он правил в устье реки, протекавшей по городу и забитой множеством мачтовых лодок. На баркасе адмирал, капитан, Гошкевич, Сибирцев и два десятка матросов. В кильватере идут еще две шлюпки.
Вход в реку перегородила плотная масса лодок. На палубах стоят целые отряды японских воинов в голубых халатах. Черное пламя отражается от лакированных шляп самураев.
На горе и по берегу моря видны солдаты с копьями. На холмах разбиты группы шатров. Всюду лагеря и войска. «Поразительно, как быстро японцы собрали такую армию», – думал Алексей Николаевич.
Близился вход в узкую реку. Берега ее облицованы серым камнем. Крупные плиты уложены друг на друга, и прямо на них, как на фундаментах, построены живописные башни под цветной глазурованной черепицей. Эти башни с многочисленными крышами одна над другой стоят у входа в реку, как два часовых в выгнутых шляпах. Их красные черепицы сияют на утреннем солнце. Форты защищают вход в реку.
У подножия расположилось на лодках японское войско со множеством флагов и значков на высоких древках.
– Войска много! – с сожалением сказал Киселев. – Мы их, наверно, не победим. – Он стал объяснять Гошкевичу, что, судя по знаменам, тут кроме императорских собраны войска разных князей.