Цунами 2010-х годов - стр. 16
«Средний класс может стать одним из революционных классов, приняв на себя роль, которую Маркс отдавал пролетариату», – говорится в докладе. Этот тезис основывается на все увеличивающемся разрыве между средним классом и супербогачами, с одной стороны, и городскими низами, который угрожает общественному порядку. «Средние классы мира могут объединиться, используя свой доступ к знаниям, ресурсам и умениям». Марксизм может быть возрожден, говорится в докладе, кроме того, и из-за глобального неравенства. Усиливающаяся тенденция к прагматическим ценностям будет способствовать тому, что люди примутся искать «убежище, предоставляемое более жесткими системами верований, включая религиозную ортодоксальность и доктринерские политические идеологии, такие как популизм и марксизм…»
И сие тоже согласуется с выводами о том, что нынешняя глобализация и ультракапитализм уничтожают средний класс. Об этом особенно громко говорит современный русский историк Андрей Фурсов. Оно и понятно: глобализм выводит производство из стран Запада в Азию. Исчезают условия, породившие западный средний класс: существование Советского Союза, который заставлял капиталистов разворачивать громадные государственные программы в области вооружений, науки и техники, образования, в сфере социального обеспечения. А сегодня «середняки» больше не нужны.
В глобальном порядке востребованы суперэлитарии – и тупые малоквалифицированные рабы.
(Дело в том, что технологии ожидаемой новой волны также обоюдоостры. Они, невиданно увеличивая производительность, резко сокращают потребность в людях-работниках – как в рядовых рабочих, так и в инженерах и управляющих. И это также ведет к краху среднего класса в рыночно-капиталистических обществах, к увеличению числа людей, что не нужны. Сами посудите: сколько рабочих мест для «синих» и «белых» воротничков исчезнет, если новым телефонным компаниям не нужны будут десятки тысяч километров кабельных сетей, равно как и персонал для их обслуживания. Или сколько человек останутся без работы из-за распространения передовых агротехнологий, что уменьшают потребность в работниках подчас в десятки раз. И в этом смысле грядущая технореволюция станет серьезным испытанием и для американского общества.
Советский строй, при всех его недостатках, проблему сию мог успешно решить. Огромные прибыли и многомиллиардная экономия, полученные от передовой техники, советский строй мог в плановом порядке инвестировать не только в вооружения или космические проекты, но и в громадные сферы деятельности. В новые центры образования и воспитания детей. В станции юных техников, в кружки творчества, в дворцы пионеров (если говорить старым языком), в спортивные школы и секции. То есть в грандиозную сеть по производству первостатейного человеческого капитала, в систему по производству здоровых и творческих детей – в противовес нездоровым существам нынешнего мира, с мутными глазами, залитыми пивом. Средства и ресурсы пошли бы в грандиозные проекты по восстановлению экосистем и преобразованию природы. В превращение пустынь в зеленые, плодородные земли. В разборку старых городов и промышленных центров, в рекультивацию очищенных территорий. В создание громадных заповедников и национальных парков. В новую урбанизацию тканевого, усадебно-индивидуального типа. Наконец, в громадные научные программы, нацеленные на создание новой медицины и принципиально новых лекарств. Миллионы людей, потеряв работу на предприятиях старой промышленности, перемещались бы в новые сферы деятельности – планомерно, с переподготовкой. С сохранением высокого смысла жизни. В то же время мегапроекты вроде полета на Марс или новой урбанизации усадебного типа, вроде строительства трасс сверхскоростных поездов, вызвали бы накопление тысяч «попутных» супертехнологий – основы для следующего скачка в развитии.