Crysis. Легион - стр. 32

И вроде подтекает инопланетной жижей.

«Бетономешалка» лопнула в нескольких местах. Из трещин сочится что-то, цветом похожее то ли на старый воск, то ли на сопли. Да эта дрянь повсюду: толстыми потеками-канатами по корпусу «бетономешалки»-гондолы, лужами на полу, висит сталактитами на разбитом потолке. И – она движется! Колышется – или это просто игра света и тени? Я наконец осматриваюсь и вижу: дальний край зала за моей спиной остался почти невредимым, помятая, перекошенная напольная лампа светит почти от пола, и все, что там находится, отбрасывает длинные, контрастные тени. Да, конечно, просто игра света и теней, обман зрения. Но трудно отделаться от мысли, что эти гигантские свисающие «козлики» все-таки малость вздрагивают, корчатся. Будто они – кокон с тонкими стенками, а за ними дозревает, корчится личинка.

– Оно самое, – говорит Голд. – Теперь протестируй-ка это.

Тестировать? Бррр. Но БОБР тут же перехватывает инициативу: согласно выскочившим перед глазами картинкам на кончиках моих пальцев – химические сенсоры широкого профиля. Я гляжу на иконки справа, переключаюсь в тактический режим наблюдения – напоминаю себе, что это не мои пальцы, не моя плоть и кровь коснутся этой жижи, – и касаюсь.

Пальцы Н-2 оставляют вмятины на инопланетной слизи. И почти мгновенно через мозг начинает прокручиваться список ингредиентов, химические формулы. Хотя едва помню химию из курса средней школы, отчего-то распознаю их. Сплошь органика: аминные группы, полисахариды, гликолипиды.

И что это мне напоминает? Так сильно напоминает…

Голду напоминает тоже. Через весь эфир, через треск помех я слышу, как он пытается не выблевать ланч.

– Господи Иисусе, это ж люди! Расплавленные, разложенные – лизированные люди! Господи боже, да что ж это такое?

Я вспоминаю гной, брызгавший из раздавленных клопов. Странно, что Голд о них не знает.

– Бесполезно, с этим делать нечего. Тупик. Лучше убирайся оттуда, пока ЦЕЛЛ не явился. Возвращайся к плану А.

Даже про лабораторию не говорит. Указатели и ориентиры переключаются сами собою. Чертов Н-2 умен!

Идти назад, к шахте лифта, не слишком разумно. Перебираюсь через груды обломков на другую сторону зала. Там, судя по столу и шкафам, то ли офис местной секьюрити, то ли чулан уборщиков. На стене напротив ряд окон, выходящих на нижний уровень гаража – бывшего гаража, потому что сейчас там куча ломаного бетона, склон горы, уводящей наверх, к тонкой полоске неба. Стекло в окнах армированное, против грабителей.

Против грабителей, надо же.

Через полминуты я карабкаюсь по бетонному склону. В эфире странное затишье. Может, ЦЕЛЛ обнаружил, что я прослушиваю его частоты?

Но ведь и рокота вертолетного не слышно – и это еще удивительней.

Осталось самую малость доверху, и я останавливаюсь осмотреться. Вправо, влево – ничего. Вверху – небо. Гляжу вперед, и…

Ох, мать твою!

На меня прыгают из ниоткуда, тычут мордой в бетонное крошево, в мгновение ока переворачивают на спину и прижимают. Прыгнувшее – клубок черных голых хребтов, скрученный в отчетливо гуманоидную форму. У этой твари руки-хребты, колючие сегментированные штуки, оканчивающиеся чем-то вроде кистей. Нет, скорее не кистей – клешней. Я толком разглядеть не могу, они к плечам моим прижаты, но слишком они большие, вроде бейсбольных рукавиц у кэтчера. А на месте, где должен быть хребет, такая же колючая членистая штука, соединяющая «руки» с парой ног, похожих на собачьи, только суставов многовато. Сверху шлем вроде носа скоростного поезда, с пучками оранжевых глаз по обе стороны. А внутри этого колючего хитросплетения – комок бескостной серой слизи. Похож на моего первого, топтуна-барабашку с крыши, но все же другой. Скверней и страшней.