Цивилизация. Новая история Западного мира - стр. 79

Несмотря на все заигрывание с элитами покоренных стран, попытки их ассимиляции, римская культура в Западной империи, по-видимому, не сумела проникнуть в жизнь простых людей. Одной из причин этого, помимо естественной разницы в культурном мировосприятии между Средиземноморьем и атлантическим западом, возможно, послужил ее патрицианский характер. Народ Рима, с его домашними божествами и семейными обрядами, безусловно имел собственное культурное лицо; однако его особенности оказались погребены под напластованиями культуры, которая частично была позаимствована у эллинистического мира, а частично специально сконструирована римским правящим классом. Если классическая греческая культура зарождалась в гуще противоречий афинской жизни в V веке до н. э., то культура августовской эпохи была гораздо более спланированной и продуманной, попыткой даровать Риму собственную «классику». Получившееся в результате не имело реальных корней в опыте римского народа и потому не смогло всерьез отразиться на быте простых людей Запада. Пока вожди учились латыни и заказывали мозаики, народ смирялся с римскими обычаями лишь постольку, поскольку был вынужден – когда нужда прошла, он быстро вычеркнул их из своей памяти.

Исключением из этой закономерности, что неудивительно, были области, имевшие тесные связи с исконной римской территорией или непосредственно с ней соседствующие. Средиземноморское побережье Галлии и Иберии и примыкавшая к нему полоса земли, которая с перерывами продолжалась до самой Луары, к моменту падения империи являлись частью средиземноморской торговой и культурной системы уже на протяжении тысячелетия. Греки, римляне, латиняне, италийцы и другие племена торговали с этим регионом и селились здесь столетиями. Когда империя рухнула, он больше любой другой западной области сохранил свой римский облик.

Выше я уже говорил о вере стоиков в универсальность человеческой природы, об их ощущении причастности любого человека, из какого бы племени тот ни происходил, божественному духу, и о том, что результатом такого мировоззрения становилась возможность вменить всякому народу определенные принципы поведения. В Римской империи проявились обе стороны этого универсализма. Любой человек теоретически мог стать гражданином, должностным лицом, сенатором, консулом и даже императором (Диоклетиан, к примеру, был сыном вольноотпущенника из Далмации); однако, чтобы реализовать эту возможность, он должен был принять ценности римского патрициата. Именно универсализм позволял римлянам не сомневаться в том, что городская система, работавшая в Италии, будет работать и в Иберии, и в Галлии, и в Британии, и что если она требовала строительства городов в географически неблагоприятных местах, прокладки дорог и акведуков вразрез с условиями ландшафта, то, значит, так тому и быть. Система законов, рождаемых в результате споров и обсуждений в средиземноморском городе, использовалась для регламентации жизни сообществ с совершенно иной культурой. Имперское существование питало веру в универсализм, а эта вера в свою очередь создавала организацию, которая позволяла империи существовать.

Если добавить к универсализму стоическую веру в то, что доступ к культуре и цивилизации обретается лишь через обучение и усвоение определенной совокупности знаний, у нас начнет складываться понимание того, в чем заключалось характерное для Рима миросозерцание и какое наследство он нам оставил. Относительно небольшое число людей, происходящих теоретически из любой точки мира, впитавших с образованием один и тот же корпус знаний и придерживающихся одних и тех же ценностей, обладали исключительным и неоспоримым правом называть себя цивилизованными. Только они по-настоящему умели ценить искусство, только они хранили мудрость, необходимую чтобы управлять и воевать надлежащим образом, только у них имелась способность суждения и достаточно знаний, чтобы истинно постигать человеческую природу. Это позволяло им не просто повелевать другими, но и повелевать с позиций самопровозглашенного превосходства. Они были цивилизованными, потому что были правителями, и они правили, потому что представляли цивилизацию.