Цитадель тамплиеров - стр. 33
– Да, я так решил, – разлепил сухие губы Анаэль.
– Но ты же не мог не знать, что в лепрозории не выживают. Почему ты не захотел побыть на свободе, притворяясь здоровым?
– Мне опротивела жизнь, – заявил Анаэль.
– Зачем же ты перед тем пытался бежать из монастыря? При господине де Шастеле тебе было неплохо.
– Опротивела ваша тюрьма, – рискнул сказать Анаэль, снова уверяясь, что ему все равно конец.
Белая маска снова всколыхнулась.
– А, ты свободолюбив! Не сумев обрести полную свободу, решил пренебречь частичной?
– Читаешь в моей душе, – огрызнулся Анаэль в преддверии виселицы.
– Напрасно показываешь клыки. Ты мог бы начать совсем новую жизнь, если…
Анаэль снова вспомнил и Агаддин, и ночную беседу в капелле:
Тем временем брат Ломбардо туманно сказал:
– Наш орден несколько необычен. Мы не воинственны и работаем не за деньги. Наш орден Святого Лазаря объединяет людей с благородным сердцем, не обязательно благородного происхождения. И, если хочешь знать, организован он знатными итальянцами, но принимает к себе христиан любой нации… Однако ты словно не понимаешь…
– Нет, я слова понимаю, но, Господь свидетель, я никак не могу уловить общий смысл, – сказал Анаэль, продолжая игру.
– Смысл? Ты ведешь себя странно. Взятый с плантации раб не бросает теплого места ради призраков свободы. Человек с рабским сердцем никогда не пойдет в тюрьму-лепрозорий по доброй воле.
Нам нужны сильные духом сподвижники. Рыцари ордена Святого Лазаря не обладают земными благами, не совершают великих воинских подвигов. Ты это понял?
– Боюсь, и теперь… Ты хочешь, чтобы я стал…
– Именно. Можешь стать рыцарем. Не рыцарем вообще, для чего все же требуется хоть капля голубой крови в жилах, но рыцарем ордена Святого Лазаря.
– А если не соглашусь?
Брат Ломбарде ответил не сразу. Он был разочарован.
– Если не согласишься, отправишься на свою вшивую подстилку.
Анаэль попробовал двинуть плечами, он их уже не чувствовал. Шею ломило. А предложения брата Ломбарде казались очередной ловушкой. Интуиция подсказывала Анаэлю, что, если он согласится надеть черный плащ с красным крестом, он тем самым покончит со своим будущим. Лучше – сарай тюремного лепрозория.
– Я не согласен, – произнес он угрюмо.
– Хорошо, – быстро сказал брат Ломбардо, как будто не удивясь, что само по себе было весьма удивительно. – Иди, дикарь.
С этими словами Ломбардо откинул ткань со своего лица, и Анаэль увидел округлую, слегка улыбающуюся, не тронутую болезнью физиономию. В руке у брата Ломбардо нарисовался кинжал.
– Повернись-ка ко мне спиной.
Он не вонзил Анаэлю кинжал под лопатку, а лишь перерезал веревки и подтолкнул его к выходу из комнаты.
Там Анаэль попал в руки тех же молчаливых стражей. Его вывели из простого собора в утро. Звучал колокол, и к собору брели монахи. Стражники препроводили Анаэля к главным воротам. Там стояли четыре оседланные лошади, рядом топталось несколько рыцарей, экипированных в путешествия по неспокойным дорогам Святой земли. Стражники подвели Анаэля к ним. Один спросил, дернув носом:
– Чем от тебя разит?
– Проказой, – ответил за Анаэля стражник.
Рыцарь сказал бывшему прокаженному:
– Поскачешь на рыжем коне. К нам не приближайся. У седла мешок с едой.
– Кто вы? – спросил Анаэль.
Рыцарь приблизил железную рукавицу к его лицу и брезгливо сказал: