Цикл «Как тесен мир». Книга 4. Встала страна огромная - стр. 48

На счастье бывших пленных солдатик отнюдь не был отличником боевой и спортивной подготовки – гранату он не докинул, а ее жестяные разлетевшиеся осколки не смогли пробить изогнутые широкие двери в корме. В наступившей относительной тишине из продолжающей медленно ползти вперед и больше не стреляющей бронемашины до занимавших оборону красноармейцев донеслась разноголосая знакомая матерщина. Проехав еще пару десятков метров и укрывшись за уцелевшими деревьями от немцев, «ханомаг», наконец, остановился и заглушил мотор. Бывшие пленные, все еще пряча за бортами головы, размахивали поверху белыми лоскутами реквизированных в румынской хате полотенец и истошно, всяк на свой лад, орали, что они свои, русские, доказательно сопровождая слова разнообразными непечатными выражениями.

– Эй! – ответно донеслось из ближайших развалин. -А ну покажись, кто там русский в немецком броневике к нам в гости пожаловал.

– Я покажусь, – ответил старшина. – Только не стреляйте, будь ласка.

– Не боись. Один высовывайся. С поднятыми руками.

Цыгичко устало снял с редких пропотелых волос немецкую каску, скинул с плеч камуфляжную плащ-палатку, и выпрямился над покатым бортом, задрав грязные широкие ладони вверх.

– Товарищи, дорогие, – заговорил он, – мы свои. С вашей же 45-й стрелковой бригады генерал-майора Лисницкого. Из разных подразделений. Утром нас в плен попасть угораздило, а потом сподобилось убежать. А чтобы через гадов-фашистов пробраться, довелось ихнюю форму надевать. Вот, еще и транспортер энтот по дороге захватили. Я старшина второй роты отдельного саперного батальона Цыгычко. Может, кто меня знает? Со мной еще шесть красноармейцев в разном звании, двое из них шибко пораненные, один румын и один пленный немчик. Хороший такой немчик. По-нашему говорит. Дюже помогал нам.

– Нет тут у нас никого из саперного батальона, – ответил высунувшийся из-за развалин старший сержант. – Вылезайте наружу все. По одному. Без оружия и с поднятыми руками. Разберемся.

Бывшие пленные откинули в стороны кормовые двери и не спеша выбрались наружу. Построились в ряд и устало, сказывалось схлынувшее напряжение боя, подняли руки.

– Все, что ли? – спросил издали старший сержант.

– Двое пораненных в середке остались, – пояснил старшина. – Я ж говорил. Им бы дохтора. Или санитара…

Из-за развалин показались несколько настороженных красноармейцев с винтовками наперевес. Подошли.

– Документы есть? – спросил невысокий ладный старший сержант, опуская мосинку прикладом к ноге. Один из красноармейцев опасливо заглянул через открытые дверцы в длинный кузов и полез вовнутрь.

– Откуда? – удивился старшина. – Немцы все забрали.

– Кто командир твоего саперного батальона? Как фамилия майора?

– Да, не майор у нас сегодня командовал. Наш майор Блудов уже с неделю в госпитале в Бухаресте – аппендицит у него случился, будь он неладен, а на его месте еще утром был капитан Кожушко.

– Каких еще командиров знаешь?

Старшина назвал. Его, перебивая друг друга, дополнили остальные красноармейцы, перечисляя своих и офицеров, и просто известных в бригаде личностей, как, например, почти безотказную в любви разбитную Лельку-буфетчицу или корреспондента бригадной малотиражки Николая Краснопольского, написавшего на зависть остальным воинским соединениям Красной Армии гимн 45-й стрелковой бригады: «По зову Сталина врагом не смятая, под красным стягом шла сорок пятая…». Звучало все довольно правдоподобно – старший сержант успокоился.