Цигун: покой в движении и движение в покое. Том 4: Несказочная сказка - стр. 22
При этом в поединке с «претендентом на должность» император никоим образом не пытался одержать победу или унизить испытуемого. Он говорил, что нельзя унижать человека, который должен занять высокий пост. И тем более того, кому собираешься доверять. Поэтому поединок превращался, скорее, в игру ума и эмоций. В общем, как говорил император: «Рукопашный бой ничем не отличается от игры Сянци. Только вместо генерала – голова; вместо советника – поясница; вместо слонов – ноги, вместо пушек – руки; вместо колесниц – локти, вместо коней – колени. А восемь воинов – это опора на восемь сторон света, без которой телесная структура становится неустойчивой». Кстати, и в Сянци император играл блестяще. Только тогда он «переворачивал» собственное правило и говорил: «Стратегия Сянци ничем принципиальным не отличается от войны и рукопашного боя».
Ближе к обеду за мной пришли. На этот раз все было совершенно иначе. Небольшая комната, никакой комиссии, никакой свиты, только император и какой-то толстенький человечек в шелковом, богато расшитом золотой нитью халате. Выглядел он намного более важным, чем император, одетый в грубого сукна широкие штаны и свободный балахон невразумительного серого цвета. Увидев меня, император широко улыбнулся, показал на меня, а потом на себя. Когда до меня дошло, я тоже не смог сдержать улыбки: я был одет в одежду примерно такого же кроя и почти такого же цвета, что и он.
– Вижу, господин Вейж, вам долго объяснять не нужно. Это хорошо. Вы готовы?
Спасибо отцу, который рассказал об императорских способах проверки. Конечно, я был готов. Правда, отец рассказывал мне еще о мастере Ксане, который обучает императора воинским искусствам и которого император очень уважает. Но этот «шитый золотом» толстячок точно не учитель Ксан, которого я ожидал сейчас увидеть. Кто он, я мог лишь догадываться. Скорее всего, личный врач императора. Что ж, это почетно. Если император меня повредит, то меня будет лечить не кто попало, а его личный врач. Это мне польстило. Хотя… Вряд ли император собирался причинить мне вред. Какой ему смысл? Он человек суровый, при необходимости очень жестокий, но он точно не садист. А зачем тогда врач? Ведь никому не может в голову прийти, что кто-то может попытаться причинить вред императору. Да и не управится с ним никто, даже если очень захочет. Ну, разве что наставник Ксан, да его учитель, знаменитый мастер Бао (если он, конечно, еще жив). Кому тогда здесь может потребоваться лекарь? Впрочем, вполне понятно: чтобы претендент не забывал, что все будет всерьез и никто ни от чего не застрахован.
Искусство императора было потрясающим. Он не пытался сильно меня ударить, он явно хотел «раздергать» меня и вывести из душевного равновесия. Это был прекрасное испытание: если даже я и не сдам экзамен, то многому точно научусь. Ведь кто, как не я, вчера вещал ученым старцам, что любое действие благородного мужа должно приносить пользу всем окружающим. А кто есть самый благородный из всех благородных мужей, как не император?!
В общем, игра мне нравилась. А нравилась она мне тем, что это была игра не силы, а ума. Вполне философский подход к рукопашному бою. Похоже было, что императору тоже было интересно, время от времени он останавливался, давал мне перевести дух и даже соизволял объяснять свои действия и свою технику. А я старательнейшим образом выслушивал каждое его слово и ловил ритм его «хитрозадуманных» и хитросплетенных движений.