Чужой в раю - стр. 4
– Пятьдесят миллионов избранных праведников? – хрипло рассмеялся я.
– Вы же вроде не религиозны? Какие праведники? Только личности. Сами подумайте: какой резон сохранять информационно-энергетическую субстанцию, ну, допустим, неграмотного рыбака с Мадагаскара, который ничего не видел в своей жизни, кроме своей крохотной деревушки, тропического леса и своей лодки, на которой он и утонул в Индийском океане? Хотя, конечно, и среди рыбаков встречаются личности. – Он хмыкнул. – Кстати, мой знаменитый тезка, апостол Петр, тоже был простым рыбаком. Но факт есть факт: здесь в раю лишь около 50 миллионов бывших людей. По нашим подсчетам, сюда попадает примерно один человек из тысячи, может даже один из полутора тысяч. В последнее столетие значительно чаще, чем было раньше. Здесь элита человечества.
– Выходит, и я попал в элиту? Вот уж никогда не помышлял о подобном! Элита – это те, кто умеет приспосабливаться к интересам толпы, чтобы её оседлать. А я – нонконформист, и всегда стремился жить на особицу. Мизантроп, в сущности.
– Видимо, существуют и другие критерии отбора. Более важные, чем конформизм, – не согласился мой собеседник.
– И кто же осуществляет отбор? – хмыкнул я.
Петр Иванович развел руками:
– Это никому не известно. Может быть, существо, которое принято именовать Богом, может быть, какая-то Сверхцивилизация. Такая же неопределенность, как и на Земле. Поскольку вы не религиозны, вам проще поверить во второе. Здесь, «наверху» что-то вроде «Матрицы». Смотрели фильм?
– Смотрел. Только как вы докажите, что вы сейчас меня не мистифицируете?
– Очень просто. Дайте свою руку.
Я протянул ему руку. Он пожал её.
– Что-нибудь чувствуете? Тепло моей руки?
– Нет. Но что с того, если не чувствую? Просто вы и ваша банда накололи меня лекарствами. Анестезия. Блокада.
– А вот это как вы объясните? Только не бойтесь, это без последствий.
Он уткнул свой указательный палец в мою ладонь и вдруг …проткнул её насквозь. Пошевелил фалангой, вылезшей с тыльной стороны ладони, как в фильме ужасов, потом резко выдернул палец. Я удивленно смотрел, как круглая дыра в моей ладони медленно зарастает, пока совсем не исчезла. Боли не было.
– Теперь верите, что вы – просто субстанция?
Очнувшись от потрясения, я сказал:
– Чепуха. Гипноз. Вы меня загипнотизировали.
– Я мог бы посоветовать вам повторить опыт, и самому проткнуть мою ладонь, но вряд ли у вас это сегодня получится. Для этого нужно научиться концентрировать свое воображение и волю, а это обычно удается лишь через месяц-другой пребывания здесь.
Тут я рассмеялся:
– У меня-то получится. Я – писатель и на отсутствие воображения не жалуюсь.
– Пробуйте, – смеясь, сказал Петр Иванович. – Но предупреждаю…
И я …проткнул его ладонь. С некоторым усилием, но проткнул.
В этот момент мне стало невообразимо страшно. Похоже, это не сон и не гипноз. Он не врет. Я действительном на том свете.
Еще больше, чем его пугающий опыт, меня убедила метаморфоза, случившаяся с моим зрением. Внезапно я понял, что вижу теперь значительно лучше, чем несколько часов назад. На рыжей бороде Петра Ивановича я мог без очков разглядеть каждый волосок по отдельности, и точно также четко видел разноцветье радужной оболочки его глаз. Мир как бы посвежел, наполнился красками, словно я снова вернулся в молодость.