Чужой, родной, любимый - стр. 42
Голос такой противный, с надменным оттенком. Вот они, прелести совместной работы. Оставалась бы домохозяйкой, могла и не узнать. А так, куда ни пойди, все так и норовят посочувствовать, покоситься в мою сторону. Будто Максу есть дело до чужого мнения. Да, трудится жена в его фирме, но это не повод отказывать себе в удовольствии.
Хорошо еще, работаем на разных этажах и почти не соприкасаемся. Но в этот раз раздражение и гнев затмили все остальные чувства. После общения с Дэном, открытым и эмоциональным, я готова была к любым подвигам. В том числе поставить зарвавшуюся девицу на место. Этим и занялась.
Поднялась, взглянула на часы: двадцать минут до начала рабочего дня. Должна успеть. Пусть после девяти я секретарша начальника коммерческого отдела, до этого времени — супруга Макса Одувалова. Он сам просил найти женщину в помощницы, вот и расскажу про бабу Катю. Пусть одобрит кандидатуру. Либо отклонит.
А если выставит меня вон — ему же хуже. Я на грани, на грани безумия. Еще один плевок в мою сторону ― и зашиплю, как раскаленная сковорода. Чаша весов в пользу плана Дэна все больше перевешивала. Больше того, я практически подписалась на предательство, не рассказав о покупке акций.
Берегись, Макс, жена идет к тебе.
На десятом, директорском этаже было необычайно тихо. Хотя все сотрудники находились на местах. Макс устроил подручным настоящее испытание, превратив их кабинеты в прозрачные аквариумы. Стеклянные стены, стеклянные двери — всегда на виду. Ни чихнуть без присмотра, ни поболтать с подругой по телефону, ни тем более заняться своими делами.
Только свой кабинет Макс обустроил более консервативно. Стандартная приемная с дорогой мебелью и гостеприимным ароматом кофе. Улыбчивая длинноногая секретарша в откровенном мини. Она-то и преградила мне путь, метнувшись к двери директора.
— Я же сказала, Максим Николаевич сейчас занят, — произнесла визгливым голоском. — Просил не беспокоить.
Смерила ее долгим взглядом, прочла имя на бейдже. Ухмыльнулась, как и положено законной супруге главного босса, произнесла надменно:
— Вы, Светочка, наверное, новенькая? Если да, то вам же хуже. Близких родственников директора вы обязаны знать в лицо.
— Я вас знаю, Анастасия Михайловна, — покраснела от досады Светлана. — Но Максим Николаевич не любит, когда к нему входят без предупреждения. Вы тоже обязаны это знать.
Вот ведь финтифлюшка. Хотя нет, пожалуй, это слишком мягкое слово. Вот только ответить ругательством, рвущимся с языка, не позволяет профессионализм и хорошее воспитание.
— Не нарывайся, Светочка, — процедила я сквозь зубы. — И не учи меня, как и когда разговаривать с собственным мужем.
Прочитав отповедь, я бесцеремонно подвинула секретаршу и вошла в кабинет без стука. В кабинете было пусто, но из прилегающей комнаты отдыха доносился шум воды.
Прошествовала туда. В святая святых Макса. Там он принимал особо приближенных гостей, распивал с ними дорогой коньяк, беседовал о делах. Чаще там появлялись гостьи — для чего приходили, лучше умолчу. Чего уж там, прежде и я заходила в эту комнатушку разврата. Считала себя особенной, избранной. Думала, только мне достанется подобная честь.
Наивная глупая девчонка. Но что поделать, если при виде Макса сердце прежде стучало с удвоенной силой, а гордость и чувство собственного достоинства покидали хорошенькую голову. Вернуться бы назад на десяток лет да надавать себе подзатыльников. Но нет, это недоступная для людей роскошь.