Чужой ребенок - стр. 7

– Значит, будешь здесь ждать?

– Ты никуда не пойдешь. Я передумала. И я не пойду, и ты не пойдешь тоже!

– Ир, не выноси мне мозг сейчас. Мне работать, понимаешь?

– Одного не пущу! Ты один всё напутаешь.

– Что можно напутать при ограблении?! Что?! – зарычал Миша, – Вырвал, побежал! Всё!

Против своего обыкновения, Ира не стала отвечать агрессией на агрессию.

– Ты мог бы работать курьером, – сказала она. – Ты был бы самый быстрый курьер.

– Всё. Надоело, – сказал Миша и открыл дверь машины.

– Стой. Я тебя поцелую.

Миша нагнулся и позволил себя поцеловать.

– Будь осторожнее, – сказала Ира.

– Не-а.

– Дурак! – крикнула она. Но дверь захлопнулась, и Миша ее уже не услышал.

Ира еле дошла до условленного подъезда. С трудом открыла дверь на толстой, дореволюционной пружине. Миша уже ее ждал. Гордый, словно только что в одиночку занял Константинополь.

– Еле доковыляла, – сказала Ира, и тут она увидела сумку. – Ого!

Спортивная, объемная сумка, стоящая на подоконнике, была набита под завязку.

– Как ты ее дотащил?

– Ты спроси, как я ее дернул!

– Как? – спросила Ира.

– Она вообще не кричала! – сказал Миша.

– Кто? – не поняла Ира.

– Цыганка эта. Не побежала за мной, ничего. Это было легко.

– Тяжелая сумка? – спросила Ира, глядя на добычу.

– Очень, – кивнул довольный собой Миша.

– Если цыганка, значит, вещи ворованные.

– Может, золото. Она вся в золоте была.

– Стоп. Давай не говорить раньше времени. Можно сглазить.

Ира подошла к сумке и сказала серьезно:

– С богом!

Миша, как по команде, расстегнул молнию.

Через мгновение тишину подъезда разорвал детский плач.

– Что?! Это?! Такое?! – спросила Ира, губы ее дрожали.

Миша не ответил. Но всё было и так понятно. Миша украл младенца. В сумке был живой ребенок, в шапочке и комбинезоне и в голубом конверте.

Младенец щурился от яркого света, искренне не понимая, почему его разбудили таким варварским способом.

– Сколько ему? – почему-то спросил остолбеневший Миша.

Ира повернулась к нему с желанием убить:

– Откуда?! Я?! Знаю?!!!

Мой папочка не просто изменился. Он изменился кардинальным образом. Натянув спортивный костюм, он пылесосил или, я могу предположить, специально принял к моему приходу рабочую позу.

– Юлечка, я пылесошу, – крикнул он мне, как только я вошла.

– Я вижу, папа. Более того, я искренне это ценю!

Он порозовел, расправил плечи, ожидая слушать похвалы дальше, но у меня зазвонил мобильный.

– Папа. Выключи пылесос.

Он сразу обиделся, как человек, который работал в первый раз в своей жизни:

– Ну, вот…

Ушел, волоча мертвый пылесос за собой, ухватив тот за гусиную шею.

– Назовите номер вашей карты, – сказал мне голос в трубке.

– Ага, щас, – ответила я весело.

– Ваша карта привязана к телефону? – голос показался мне знакомым. – Так, здесь мне подсказывают, привязана.

Мой телефон звякнул. Голос в трубке продолжил:

– Только что мы перечислили вам компенсацию.

– За что? – спросила я, до конца не понимая, что происходит.

– За ожидание.

– Какое ожидание? – я всё еще ничего не понимала.

Голос в трубке стал нервным:

– Накануне. Собеседование. Соображайте быстрее! Это уже начинает раздражать!

И тут я поняла. Они решили заплатить за ожидание у олигарха. Как мило с их стороны.

– Спасибо, – говорю. – Я вспомнила. А остальным?

– Только вам. Возмутились только вы.

На том конце положили трубку. Тут же крутился папочка, картинно перекладывая трубку пылесоса из руки в руку.