Чужой ребенок - стр. 10
Ира была в отчаянии. Уже даже фонарик на телефоне, на который он первое время отвлекался, не помогал.
Ира заговорила с младенцем, как со сверстником:
– Ну, что ты хочешь? Что ты как дурак? Да перестань уже! Ну, слушать это невозможно! Я прошу тебя…
Ребенок уже хрипел, как Высоцкий. Ире было жалко его, но еще сильнее было жалко себя.
– Замолчи! Сейчас придет Миша. Ты понимаешь? Сейчас вернется, и всё будет. Да хватит уже!!!
Последнюю фразу Ира прокричала в сердцах. Ребенок, удивившись, замолк, но после начал плакать с новой силой.
Хрипота прошла, и прорезался у младенца поразительной звонкости голос. Ира вспомнила рассказ Чехова «Спать хочется».
Хлопнула дверь. Миша принес с собой покупки в пакете мутного целлофана.
– Ребенок краденый, – сказала ему Ира.
– Я знаю, – сказал Миша. – Я сам его украл.
– Нет. Он уже краденый был, когда ты его украл.
Миша посмотрел на свою подругу с осуждением:
– Потому что он у цыганки был? Ты из этого такой вывод сделала? Так это расизм.
– В сумке закрытой он был, – сказала Ира. – Конечно, краденый.
– Я против расизма. Вот памперсы купил, – Миша зашуршал пакетом, показал новую упаковку. – Надо переодеть.
Миша достал пачку подгузников.
– Я не буду, – скривилась Ира. – Меня вырвет.
– А тебе самой поменять памперсы не надо? – спросил Миша.
– Да пошел ты!
– Тихо ты! Нельзя ругаться при ребенке!
Мальчик плакал, но уже негромко. Устал. Огромные, мокрые от слез глаза смотрели в потолок. Глаза были разного цвета. Один голубой, другой карий.
– Иди сюда, Кирюха, – сказал Миша громко. – Будем трусы тебе менять.
– Почему Кирилл сразу? – возмутилась Ира. – Это не точно еще.
– Как назвали, так назвали, – сказал Миша, расстегивая липучки старого подгузника.
– Он на Антона больше похож. – Ира с фальшивой улыбкой потянулась к младенцу: – Антоша!
– Убери руки немытые от Кирилла! – сказал Миша резко.
Ира отдернула руку, посмотрела на сожителя с обидой. Тот не заметил Ириного взгляда, отогнул край старого подгузника и присвистнул:
– Опа! Еще больше навалил. Салфетки там были где-то.
– Они для смартфона.
– Давай. Деваться некуда.
Ира зажала нос, потянулась за салфетками и передала их Мише. У того защипало глаза, и тошнота накатила тяжелой волной.
– Господи, я не могу! – выдохнул Миша.
– Ладно. Уйди оттуда! – сказала Ира раздраженно.
Они снова поменялись местами. В голосе Иры появились незнакомые нотки. Словно в ней заговорила бабушка по материнской линии:
– Всё сама! Ну всё сама! Пакет дай сюда – грязное складывать!
Делала Ира всё крайне неумело. Брала младенца за ногу двумя пальцами, испачкала себе руку, при этом старалась быть ласковой, и тоже неумело.
– Потерпи, Антоша, – говорила она, безбожно сюсюкая, – потерпи, дорогой.
– Кирилл, – поправил Миша.
– Молчи, слабак, – сказала она Мише, достала салфетки, сразу несколько штук. – Вот, сейчас всё-всё вытрем, – сказала она младенцу ласково и потом повернулась к Мише: – Памперс давай.
– Вот.
– Они огромные! – сказала Ира. – Ты на себя подгузники купил?
– Откуда я знал, какого он размера, – Миша обиделся.
– На телефон бы его сфотографировал.
– Ага, – кивнул Миша. – Ворованного ребенка. И продавщице бы показал.
– Не мы первые его украли! – сказала Ира со значением.
– Это, конечно, меняет дело.
Вопреки их ожиданиям, младенец в чистом подгузнике плакать не перестал. Он теперь делал это не так громко, хныкал, не переставая.