Чужой помады след - стр. 6
Ещё с детства Надя привыкла обращать внимание на сны, которые снились ей, особенно если в них присутствовал смешной растрепанный старик, похожий на великого математика Альберта Эйнштейна. Это, конечно же, был не он, но девушка уже смирилась с его частым появлением в её снах и даже стала задумываться над их значением.
В этот раз он стоял возле огромного аквариума и кормил рыбок с загадочной улыбкой на морщинистом лице. Он оглянулся. Увидел Надю – и к-а-а-к хлопнет в ладони. А аквариум к-а-а-к взорвётся. И вылились рыбки с водой на пол.
А она кинулась спасать их. Но всех не могла ухватить, а поймала ладошками только маленькую пузатенькую красную рыбку-меченосца. Только «мечика» на хвосте у рыбки не было. Самочка, подумала Надя тогда. Она потом родит ещё много маленьких рыбёшек…
Да нет, не может быть… Хотя…
… Почему же Богдан не идёт спать?
Надя поднялась и направилась в другую комнату, которую они с мужем переоборудовали в кабинет. Там всё ещё пыхтел над своими прокурорскими делами её любимый. Надя медленно, на цыпочках подошла к проёму двери и увидела, что Богдан сидит, уставившись в какой-то документ.
– Что там, Богдаш?
Он вздрогнул, как от выстрела, и быстро накрыл документ какой-то папкой.
– Ты почему не спишь?
– А ты? Что там, милый?
– Да так, документ один…
– Это касается меня? Ты ещё никогда не прятал от меня свои бумаги. Что-то плохое?
– Не знаю, Надюш… Предчувствие какое-то нехорошее… Да, это касается тебя, вернее, нас. Я собирался показать тебе это завтра. Знаю, как легко испортить тебе ночь.
Он встал, подошёл к жене и, обняв, нежно коснулся губами её лба со всё ещё коротковатой чёлкой, потом чуть вздёрнутого носика и, наконец, припал долгим мягким поцелуем к губам.
– Почему ты не спишь? Уже скоро два часа ночи.
– Не знаю. Наверное, потому, что тебя нет рядом, – она нырнула пальцами в его густые темные волосы на затылке, – пойдём, думаю, что и у меня для тебя есть новость. Но тоже завтра… Вернее, уже сегодня… Но позже…
– Ты меня заинтриговала…
– Ты меня тоже…
Посмотрев друг на друга, они рассмеялись. Богдан подхватил Надю на руки, понёс в спальню и бережно опустил на кровать. Развязал поясок легкого шёлкового халатика. Разделся сам и накрыл её своим крепким горячим телом.
Он всегда любил её нежно и страстно. Так, как будто она была сделана из тончайшего стекла. Держал крепко, чтобы, не дай бог, не выскользнула из рук, но не сжимал, чтобы случайно не раздавить эту хрупкую красоту.
Ей нравилось в нем всё: и его страсть, и его нежность. Мускулистое тело, мягкие, чуть влажные губы. И то, что держал её по-мужски крепко, и то, что позволял быть свободной.
Так было всегда с того момента, как Надя вернулась в строй живых. Так было и сегодня. Они любили друг друга долго, не спеша и, о чудо, уснули, так и не выпустив друг друга из объятий.
Утром её разбудил будильник. Надя тут же открыла глаза. Богдана рядом не было.
– О боже! Проспала!
Впервые за то время, что они жили вместе, она проснулась позже мужа. Вскочив, кинулась на кухню. Но и там его не было. Зато на столе стояла тарелка с пышными ароматными оладьями, бережно завернутыми в полотенце, чтобы не остыли. Надя засунула руку под полотенце, схватила мягкую оладку.
– М-м-м, горячая ещё… вкуснотища.
Она закатила глаза от удовольствия.