Чужой мир - стр. 21
– Я еще не знаю, как говорят. Я пока что только изучаю уместность фраз в жизни.
Дарина повторно окинула взглядом комнату и на этот раз увидела стопки книг, которые лежали у кровати. Они имели разные названия, но в основном акцентированы были на правильное общение среди людей. В детстве у нее не было подобных книг.
– У тебя все хорошо? Тебя кормят здесь?
– Не переживайте, мама, у меня все хорошо. Но вы меня отвлекаете.
Дарина почувствовала, как у нее пропадают силы в ногах. Ее растаптывал собственный сын своим безразличием. Она не понимала, что сказать ему в ответ. Как с ним завязать диалог, чтобы почувствовать, что он не воспринимает ее как чужого человека.
– Мне уйти? – спросила она в надежде, что Кирилл ответит «нет».
– Ваше отсутствие поможет моему развитию, – ответил холодно он. – Спасибо.
Дарина еще минуту стояла, не понимая, почему все так произошло. Почему ее сын не хочет ее видеть. Идя сюда, она ожидала любого развития событий, в том числе некоторой скованности в их взаимодействии, но никак не безразличия. Если бы ее мама приехала хотя бы один раз к ней в гости, то Дарина ни на секунду не отрывалась бы от нее. Но Кирилл был другим. Он не испытал радости, увидев ее вживую. В глубине души Дарина понимала, что ребенок, которого она родила, считается таковым лишь номинально. И он дал ей это понять, твердо указав на дверь.
Выйдя из комнаты сына, Дарина была обессилена. На ней не было лица. Она шла в сторону Сергея и не чувствовала абсолютно ничего. Словно ее и нет вовсе.
– Вы быстро, – констатировал весело Сергей. – Я полагал, что ваше общение займет весь день.
– Я тоже… – опустив глаза в пол, тихо сказала она. – Отвезешь меня домой?
– Конечно,– поерьезнев сказал он, явно уловив настроение Дарины.
Всю дорогу до дома они молчали. Утирая редкие слезы, Дарина смотрела в окно, за которым дождь стоял стеной, множа упадническое настроение в разы. Обычно серый внешний мир стал негативно-темным. Людей на улице практически не было, невзирая на всеобщий выходной день. Но те, которые ей встречались, либо стояли друг напротив друга на расстоянии двух метров и весело перебрасывались оскорблениями, либо наводили друг на друга телефоны или, в редких случаях, широко раскинув руки и прыгая лицом к небу, ловили капли дождя.
Возле дома Дарина выдавила из себя: «Большое спасибо», – и покинула машину. К подъезду она шла медленно, провоцируя новую волну оскорблений, доносящихся из окон. Она впитывала их, как падающую с неба мутную воду впитывает земля. Ей было плевать на произнесенные фразы в ее адрес. Ей было плевать абсолютно на все вокруг. Она не оглядывалась в сторону машины Сергея, понимая, что ее и след простыл.
Остановившись посреди пути, Дарина села на землю и, прижав голову к коленям, спрятала ее под руками. Она разревелась во весь голос, поняв, что теперь она точно в этом мире одна. И если раньше ее стимулировало короткое общение по вечерам с сыном, не давая тем самым утонуть в серых, непригодных для человеческого существования буднях, то сейчас она попросту не понимала, как ей быть. Она не понимала, как ей дальше провести жизнь на пути к неминуемой смерти в одиночестве. Ради чего ей бежать в завтрашний день?
С каждым всхлипом голоса из окон становились тише. Она уходила в себя. Туда, где нет никаких ограничений. В мир умиротворения от отсутствия смены картинки, которая не имела ничего общего с радостью от каждого вздоха.