Чужой крест. Сага - стр. 22
А что же в это время творилось в Топкапы? Любимая Хюррем стала официальной женой падишаха и продолжала быть ему верной помощницей. Русский кузнец из Опочки Владимир успешно учился при дворце султана ювелирному искусству и за два с половиной года выполнил задание молдавского господаря. Копия креста Стефана Великого была передана в Сучаву весной 1538 года. Однако намерениям Стефана, увы, сбыться не удалось: Андрей Иоаннович Старицкий не дождался помощи. Он умер в московском подземелье 11 декабря того же года. Страшной была его смерть, замурованного заживо, преданного анафеме, забытого.
В сентябре 1540 года кузнец Владимир вновь был вызван к султану. Сулейман показал мастеру крест, полученный в Молдавии. Русский тут же узнал свою работу, так как уже мог различать и разные рисунки яшмы, и глубину цвета рубинов, и чеканку чужой руки. Признание Владимира подтверждало сомнения Сулеймана: молдавский господарь оставил себе настоящий крест, а великому падишаху отдал поддельный. Взбешённый, Сулейман грозно пообещал:
– Что задумано, тому и быть: исполни мою волю!
– Прости, Повелитель, я тебя не понимаю? – растерялся молодой ювелир. От купцов он регулярно получал новости от брата Николая и знал про судьбу князя Владимира Андреевича.
– Поезжай к тому, кто прислал тебя мне. Отдай ему этот крест. Остальное он сам поймёт, – ответил султан и добавил: – Горе тому, на ком чужой крест!
– Он молод, но усерден, – позволила добавить к словам мужа Хюррем относительно мастера. Во всех переговорах султана она была теперь единственным доверенным человеком: – Позволь, мой господин, узнать, как можем мы отблагодарить этого человека за его талант и послушание?
– Проси! – кивнул султан.
Владимир склонился ещё ниже:
– Великий повелитель, я хотел бы провести в твоей стране всю свою жизнь! Но воля твоя – закон! Поэтому я охотно отправлюсь, куда ты пожелаешь. Прошу тебя подарить мне одну из медных сковород из твоей кухни. На Руси не знают, как готовить на ней, я же привык к жареной пище.
– Сковороду?! Да ты к тому же ещё и скромен, русский мастер! Конечно, пусть дадут тебе сковороду. Но готовить на ней должна будет женщина! – он улыбнулся от мысли, внезапно пришедшей на ум, и посмотрел на Хюррем. С некоторых пор Сулейман был вынужден оставлять женщин в гареме лишь в силу традиции; ведь падишах давно проводил свои дни и ночи только с одной из них. К тому же новая перестройка в Топкапы и перенос здания гарема непосредственно к покоям султана, затеянные любимой женой, требовали от Великолепного «разгрузить» прожорливый и так дорого стоящий сераль.
Владимир сразу понял замысел султана и, растерявшись, не знал, что ответить. Отказаться от «подарка» повелителя, означало навлечь на себя его гнев и лишиться головы. Почтенно склонив голову, мастер принял мешочек с золотыми флоринами, а уже через день его обручили с киевской девушкой Ириной. Вместе с ней и «приданным» в виде сковороды посланник падишаха отправился сначала в Сучаву.
Их любовь стала мгновенной. Заметив, как невеста дрожит от страха под накидкой, Владимир протянул ей руку и на турецком попросил ответить, хочет ли она замуж. Если бы девушка отказалась, кузнец, неверное, пошёл бы наперекор воле падишаха. Но Ирина тихо прошептала:
– Да, – вслед за чем упала в обморок. Ответ на его родном языке и беспомощность девушки так потрясли мужчину, что он кинулся ей на помощь, не успев подумать, что она всё ещё принадлежность султана. Он открыл полог накидки, стал дуть ей в лицо, тереть её щёки, щипать за скулы. Бледный цветок, обречённый много лет не выходить за пределы Топкапы, лишённый любой возможности видеть посторонних гарему, Ирина лежала, как мёртвая. Испугавшись, Владимир сильно встряхнул её. Девичьи веки дрогнули и медленно открылись. Узнав, кто перед ней, Ирина улыбнулась.