Чужой Горизонт - стр. 8
– Есть кто дома? – Хлыщ без стука приоткрыл дверь и просунул голову.
– Все дома, – ответили из недр кабинета, – заходи, дорогой!
Антонов был классический научник: естественно – в очках, блондин, лицом похож отчасти на Шурика из «Кавказской пленницы», отчасти на типичного героя лент Лени Рифеншталь, отчего Хлыщ иногда называл его в шутку «добрым арийцем». Антонов носил старомодные свитера-водолазки и классические брюки, был скромен и обходителен. Короче, анти-хлыщ. Однако, сошлись они с Хлыщём на почве общих интересов – любви к научной фантастике, поэзии, бардовской песне, блюзу и советскому кино. Ну, и к Зоне, конечно.
Антонов сидел за компьютером спиной к двери. На столе – чашка кофе, в блюдце – дымящаяся сигарета. Весь стол в книгах, тетрадях, каких-то распечатках. Всё как всегда.
– Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу – задом, – позвал гость.
Антонов развернулся на кресле. Сверкнул стеклами очков, улыбнулся в тридцать два зуба.
– Здорово, бродяга!
Обнялись. Антонов налил кофе.
– Как сам-то? Давно не виделись.
– Да уж. С июня, – Хлыщ сел на диван, предварительно аккуратно сдвинув в сторону внушительную стопку папок, – Пять рейдов сделал. Одни туристы, пара твоих коллег залётных, да пару раз за «цацками» с Барсуком выбирались. Вот думаем за грибами ещё сходить. Только, по эту сторону.
– Да, и подальше от Периметра. По грибам вроде Генерал – спец?
– И его возьмём. Проводником.
– А мы вот все грызём. Гранит, понимаешь, науки. Все зубы сточили уже, – Антонов снова показал свои идеальные тридцать два. Будто не курит и кофе не пьёт, – Короче, дело к тебе у Евгеньича. И ко мне тоже. Общее, так сказать, дело. Серьёзное. Даже слишком. Сам всё расскажет. Кофе допивай, и потопали. Вещи и средства коммуникации здесь оставляй.
Кабинет Сладкова располагался в том же корпусе, только в левом его крыле и на пятом этаже. Прошли по коридору, повернули направо, поднялись по лестнице, ещё по коридору, и оказались в небольшом холле с тремя дверьми. Антонов подошел к одной из них, вежливо постучал.
– Заходите, – раздался женский голос.
Вошли. За столом в приемной – миловидная темноволосая женщина лет тридцати. Помощница и секретарь Сладкова – Наталья Суреновна Геворкян. Тоже с основания института здесь.
– Наташа, привет, шеф у себя? – Антонов, само обаяние, вывалил перед ней горсть «Мишек на севере».
– Аркадий, ты как всегда! Привет, кавалер ты наш галантный, – Наталья Суреновна легким движением руки отправила конфеты в ящик стола, – Только пришёл шеф. В лаборатории был. Здравствуй, Саша.
Хлыщ помахал рукой из-за спины Антонова и слащаво улыбнулся.
Наталья Суреновна была любимой ученицей Сладкова ещё во времена его преподавательской деятельности в Политехе. Её отец, крупный ученый из Еревана, являлся однокашником Вениамина Евгеньевича, а мать преподавала математику в одной из московских школ. Девочка получилась талантливая и склонная к точным наукам.
У Антонова с Натальей Суреновной был роман. Собственно, об этом знали многие, но, как бы, старались не замечать. Что делать, встретились два одиночества в хмуром Предзонье. Чуть ли не каждый вечер они проводили вместе, и, помимо того, чем обычно занимаются неравнодушные друг к другу мужчина и женщина, просто болтали обо всем на свете, играли в шахматы, иногда пили коньяк, который в количестве ящика-другого присылал папа Натальи в подарок старому товарищу (отсюда, кстати, и пошел «Позывной А-1», как его назвали Антонов и Хлыщ), Антонов читал стихи, пел под гитару песни Визбора и Никитиных, а Наталья забиралась в кресло и слушала его, склонившись, как Алёнушка у пруда на известной картине.