Чужие здесь не ходят. Дела ведьм. Часть третья - стр. 12
– Надо валить отсюда, бежать, пока живы! – делился он страшным открытием с остальными.
Кто-то посмеивался над мистической версией испуганного насмерть товарища, а кто-то, глядя в расширенные от ужаса глаза когда-то весёлого и бесшабашного парня, начал сомневаться и задумываться. Михалыч, видя, что в лагере всё больше растёт паника и страх, запер тогда Сомова от греха подальше в вагончике.
И ночью, когда лагерь спал, а богатырский храп молодых, крепких мужчин заглушал все потаённые звуки летней ночи, она пришла.
Увидев рядом с собою неизвестно откуда взявшуюся нагую, красивую женщину, Лёха даже не успел испугаться. Стоило ему посмотреть ей в лицо и встретить взгляд прекрасных глаз, страх, не успев распуститься, сник, а душу наполнило чувство такой щемящей нежности, что у грубоватого, падкого на женскую красоту Сомова перехватило дух. Не в силах оторваться от совершенного, нежно мерцающего в темноте лица, он безропотно застыл.
– Здравствуй, Алёша! – услышал он мелодичный, нежный голос.
Никто кроме матери не называл его так. Друзья звали Лёхой или Лёнчиком, девушки – Лёшей или Алексом, и только мать когда-то звала его нежно и трепетно – Алёша.
При воспоминании о матери, сердце парня ёкнуло, всплыли в памяти большие, карие глаза, закрывшиеся навсегда десять лет назад, и он, не в силах ответить на приветствие, лишь нервно сглотнул.
Женщина грустно улыбнулась, сделала шаг вперёд и обхватила ладонями его лицо. Он не почувствовал прикосновения нежных рук, лишь приятная прохлада обволокла его горящие щёки.
– Кто ты? – шёпотом спросил он.
– Не бойся, ничего не бойся… Меня зовут Анфиса.
– Какое чудесное имя…
Она не отрывала от него взгляд, и он почувствовал, что ради неё готов на всё.
– Я боюсь только того, что ты уйдёшь, – сказал он.
В больших глазах промелькнул отблеск улыбки.
– Мне пора…
Также стоя лицом к нему, она, нарушая все законы физики и здравого смысла, начала плавно от него удаляться. Лёху это совсем не смутило, как ранее его не испугал сам мерцающий облик красавицы. Глядя, как она, тая, становится всё прозрачнее, он вдруг почувствовал остро нахлынувшие одиночество и безысходность.
– Не уходи… – чуть ли не плача, крикнул он.
– Я теперь буду с тобою всегда… – ответила она и исчезла.
Несмотря на то, что Сомов был расстроен уходом Анфисы, тревога и страх ушли. В душе поселился покой и ожидание скорой встречи. Откинувшись на подушку, Лёха закрыл глаза и вновь увидел восхитительное лицо. Так он и заснул с блаженной улыбкой на губах.
Теперь он жил от ночи до ночи, от встречи до встречи. Анфиса приходила, и он забывал обо всём, время терялось, действительность утрачивала смысл, весь мир затмевало милое лицо. Сколько времени они проводили вместе, чем занимались, Лёха не знал. Иногда, проснувшись утром, он обнаруживал себя не в своём вагончике, а на какой-нибудь потаённой поляне в лесу. Как сюда попал, он не помнил, но это его не пугало и даже не настораживало. Главное, что сегодня ночью он снова увидит её. И он ждал, баюкая в памяти чудесный лик.
Забыв о доме, о своей невесте Юльке, он думал только о ней, о блистательной, недостижимой Анфисе. О том, чтобы покинуть Глуховский лес не было больше и речи. О том, чтобы жить, не видя изящного, мерцающего лица, Лёха теперь даже помыслить не мог.