Чужие в доме - стр. 25
Дышать удавалось с огромным трудом – было очень горячо. Морович жадно глотал воздух, широко открывая рот. Потом снова ударили струи воды, только уже прохладные. Дрю с удовольствием подставлял спину и бока упругим потокам. Что-то снова загудело за стенами помещения, облако порошка окутало сержанта, и затем в последний раз ударили струи воды, смывая с тела остатки нейтрализатора.
Створка уползла в паз на стене.
– Выходи! – коротко приказал конвоир.
Одежда Моровича уже висела в «предбаннике», на тех же самых кольцах. На ощупь все было очень горячим. «Санобработка на насекомых, что ли?» – подумал Дрю, лихорадочно натягивая белье на тело.
Они снова шли по длинному коридору в обратную сторону. У одной из камер конвоиры остановились. Щелкнул электронный замок, дверь распахнулась – словно голодный рот, собравшийся проглотить добычу.
– Заходи! – кивнул охранник, пропуская Моровича внутрь. – Здесь четверо заключенных. Пятая, незастеленная койка – свободна. Занимай ее!
– А… – начал Морович.
– Раздача белья вечером, – отрезал охранник. – На одежду нашить личные метки, выдаст старший по камере. Одежду для работ на шахте также получишь у старшего.
– Но… – попытался возразить бывший сержант.
– Обед через полтора часа. Все подробности и распорядок узнаешь у сокамерников. Они быстро введут в курс дела, – массивная дверь захлопнулась, оставляя Дрю наедине со своими мыслями.
Он опустился на голую, незастеленную койку, медленно огляделся по сторонам. Еще четыре спальных места, грубый стол у зарешеченного окна, несколько привинченных к полу табуреток. Матовые лампы в нишах под потолком, тоже забранные решетками.
– Господи, – прошептал Дрю. – И чего мне не жилось спокойно…
Он закрыл лицо руками, начал раскачиваться взад-вперед, тихо подвывая. Затем бросился к окну, вцепился пальцами в решетку, жадно разглядывая мир по ту сторону преграды.
Прямо под окнами располагался плац с размеченными местами для построения. «1 отр.», «2 отр.» – прочитал Морович. Заключенные делились на отряды… Чуть подальше, очерчивая большую площадку, высился забор, верх которого был забран колючей проволокой и странными мерцающими устройствами. «Детекторы движения, – подумал бывший сержант ЗвеНа. – Или что-нибудь аналогичное, реагирующее на тепло и пси-поле…»
По бокам плаца виднелись здоровенные вышки с козырьками, защищавшими от непогоды. Сощурив глаза, Морович сумел разглядеть на одной из них часового. Тот стоял, привалившись к стенке, и потому сливался с черной опорой. Другого караульного видно не было.
«Конечно, – понял бывший звеновец. – Сейчас на плацу никого нет, чего им напрягаться, тащить службу. Здесь тоже люди…»
И вдруг Морович отчетливо понял разницу. Только в этот миг Дрю до конца осознал: люди были по ту сторону проволоки, а по эту – заключенные. Любой караульный, оттащив наряд, мог пойти по своим делам. Туда, куда ему вздумается. Завалиться на койку в казарме, выпить пива, получить увольнение и провести время в приятном обществе дамы. А то и просто побродить по городку, посидеть в парке у реки, глядя на то, как ветер взлохмачивает кроны деревьев.
У Дрю не было на это права. Он больше не мог идти туда, куда ему хотелось. Он не мог сидеть под деревьями и праздно наблюдать, как бегут по небу облака. Все это осталось в другой жизни, от которой сержанта отделяла крепкая решетка.