Чужие секреты - стр. 11
– Ты сама-то как, не ударилась, когда упала?
– Нога немного болит.
– С чего вдруг они на тебя налетели?
– Знали, что у меня есть деньги. Это уже не первый раз.
– И раньше деньги отнимали?
– Дважды.
– Почему родителям не скажешь, – спросил Димон, переглянувшись со мной. Он хотел прощупать почву, не вызвав при этом подозрений Тони.
– Мама в курсе.
– И что?
– Ничего. Она разговаривала с их родителями, а что толку. Нас не любят в деревне, называют городскими выскочками, постоянно пакости делают. Весной сожгли сарай.
– Как сожгли?
– Облили бензином и подожгли. Ночью.
– И вы знаете, кто это сделал?
– Соседи, – равнодушно ответила Тоня. – Нам ещё повезло, что пламя на дом не перекинулось. Сарай быстро потушили… – Тоня усмехнулась. – Соседи тушить помогали. Охали-ахали, сочувствовали, маму каплями отпаивали. Насквозь лживые люди! Сами подожгли, и сами же потом комедию разыгрывали.
– В полицию надо заяву накатать.
– Ты что?! – Тоня с опаской посмотрела на Димона. – Какая полиция? Нас тогда совсем возненавидят.
– А откуда столько ненависти, Тонь?
– Завидуют.
– Чему?
– Понимаете, – Тоня остановилась. – Многие в деревне сидят без работы. Работы нет, денег у людей нет. Одни пьют, другие как-то перебиваются. Раньше нас не сильно задирали, мы были почти как все. Ну, перебрались в деревню из города…
– А почему перебрались? – перебил я Тоню.
– Я не хочу об этом говорить, – сухо сказала она. – Так сложились обстоятельства.
– Прости.
– Ничего. Когда мы с мамой получили в доме Киры Леонидовны работу, нас посчитала миллионершами. Стали денег в долг просить. Полдеревни в должниках ходят. Мама сначала давала, не отказывала, потом поняла, если всем занимать, то самим нечего будет есть. На самом деле денег у нас не так много. Кира Леонидовна платит хорошо, но… – Тоня замолчала. – А, ладно, чего теперь об этом. Мы больше у неё не работаем.
– Тонь, а кто такая Кира Леонидовна?
– Видели большой дом у поля?
– Да.
– Она хозяйка.
– А-а, – протянул Димон. – Мне вроде кто-то говорил, в том доме живет женщина с больной дочерью. Это и есть Кира Леонидовна?
Тоня скривилась.
– Глупость какая. Во-первых, у Киры Леонидовны нет детей. Лада её племянница. Во-вторых, Лада здорова.
– А черные губы?
– Понятно, куда ты клонишь. Кто-нибудь из наших местных очередную байку рассказал. Да, у Лады черные губы, и что с того? Красит она их черной губной помадой.
– Зачем?
– Она гот. Знаешь, наверное, кто такие готы?
– Знаю. Тогда это многое объясняет. А сколько ей лет?
– Пятнадцать.
– Вы общаетесь?
– Видела Ладу всего один раз.
– Как так, работаешь у её тети, и не видела племянницу?
– Ну, – улыбнулась Тоня. – У готов свои тараканы в голове. Да и работаю я у них не так давно.
– Чем занимаешься, если не секрет?
– А ты угадай, – развеселилась Тоня.
– Помогаешь по хозяйству?
– Нет.
– Занимаешься уборкой?
– Холодно.
– Сдаюсь.
– А ты не хочешь попробовать? – спросила у меня Тоня.
– С цветами в саду возишься?
– Не угадал. У них нет цветов, у Киры Леонидовны и сада нет. На участке только деревья и газонная трава.
– Колись, за что тебе баксы платят?
– Не так давно Кира Леонидовна купила попугая. Жако.
– Классные попугаи. Если их научить болтать, вообще прикольно будет.
– Вот-вот, она и стала его учить. Но что-то у неё не так пошло. Говорят, попугаи лучше всего воспринимают высокий женский голос. У Киры Леонидовны голос низкий.