Чужая женщина - стр. 31

- Где?

- Набережная тридцать пять.

- Когда?

Молчит…  у меня от напряжения пульсирует вена на лбу.

- Когда? – рявкнул в телефон.

- Сейчас. Можешь?

Я не ответил, отшвырнул сотовый на сидение, надавил на газ, сдавая назад и разворачивая машину.

7. ГЛАВА 7

ГЛАВА 7. Олег

Гостиница. Зло усмехнулся: «А что ты думал, болван, тебя домой приведут?» Да, я почему-то так думал. Не похожа она была на тех, кто по гостиницам. А на кого похожа, Гром? У тебя такой женщины не было никогда. Все, кого ты до нее, так, даже свитой ее быть не достойны. Но я знал только одно – зачем позвала меня, и что я с ней сейчас сделаю. И плевать где. Я б ее сделал и в туалете в клубе, и там на улице, и у черта на рогах. Животное во мне разбудила. Чистый примитив.

            Дверь толкнул обеими руками, и она громко всхлипнула, глядя на меня, тяжело дыша и облизывая пересохшие губы. Она ждала. Не открыла, когда я постучал, а просто стояла за дверью в каком-то до чертей модном костюме и, наверное, так же до чертей дорогущем. Плевать! Мгновения дьявольского оцепенения, и затрясло всего от предвкушения. Шаг к ней и долго в глаза. До бесконечности долго. Откуда они, глаза эти кошачьи? Никогда не видел цвета такого – цвета осенней листвы. Ресницы черные подрагивают, и взгляд с поволокой зовущий. Манит меня, тянет на цепи к себе в самую сердцевину пекла. И я чувствую, что в этот момент все перестанет быть как прежде, что нельзя брать эту инъекцию, нельзя даже пробовать и понимание, что уже попробовал. Вместе со вкусом дыхания, когда поцеловал впервые.

Как же я истосковался по ее рту. По этим губам в форме сердца, верхней нервно-тонкой и нижней полной, чувственной, слегка выступающей, как у капризного обиженного на весь мир ребенка. Она, наверное, будучи даже девочкой, мужиков с ума сводила. Такому не учатся, такими рождаются. Ресницы подрагивают, и дышит все чаще. Громче. Мне кажется, она сейчас стонать начнет… а я ни разу не коснулся. И от этого понимания кончить хочется прямо в штаны. Бляяяяядь! Чертовщина какая-то.

Пару ворованных поцелуев несколько дней назад, а мне кажется, я вечность ждал именно эти губы. Потянул за заколку на затылке, распуская золотисто-каштановый водопад, зарылся в него пятерней, и меня сорвало – к себе дернул, чтобы в губы впиться с хриплым стоном. И взвиться в триумфальном восторге от того, как дико она отвечает, захлебываясь судорожными вдохами, и лихорадочно гладит меня по волосам. Больно гладит, сжимает их в кулаках, чтоб не оторвался, а потом сама отстранилась, хочет что-то сказать, а я опять привлек к себе за затылок и впился в губы губами, проталкивая язык глубоко в ее горячий рот, наслаждаясь запахом дыхания и мысленно уже вдираясь в ее тело вздыбленным членом. Минуты ожидания нирваны глубже и мощнее самого яркого экстаза. Ментальный взрыв наслаждения.

От одного предвкушения по телу проходят волны неконтролируемого кайфа. Схватил ее за ягодицы, впечатывая в себя, давая почувствовать, что творится со мной из-за нее, поднимая ногу, перехватив под коленом, заставляя обвить мое бедро и поднимаясь ладонью под шелк юбки, по кружеву чулка, цепляя кожу над ним кончиками пальцев. Не переставая, целовать, как обезумевший, сжирать ее дыхание и толкаться членом вверх, туда, где полоска трусиков соприкасается с ширинкой. От трения о жесткую материю штанов сводит спазмами головку. Прижал Незнакомку к стене, задыхаясь, рыча ей в губы, кусая то нижнюю, то верхнюю, втягивая в рот, скользя голодными ударами языка по небу, по деснам и снова сплетая с ее языком. Сминая грудь через тонкую шелковую материю и сильно сдавливая соски, так, чтоб вскрикнула от боли, подстегивая мое безумие… Отодвигая трусики в сторону, пальцами прошелся между мокрыми горячими нижними губами, потирая влажную шелковистую дырочку и глотая первые стоны Незнакомки, входя средним и указательным пальцами сбоку и отыскивая большим клитор, не переставая целовать, не отпуская ее рот ни на секунду, вгрызаясь в него, чтобы глотать стоны и мычание от каждого толчка моих пальцев. Какая узкая и горячая. Кипяток. Огненный кипяток. И снова пройтись вверх и вниз, размазывая влагу, отпустить ее губы красные и опухшие, обвести их языком, находя подушками пальцев пульсирующий клитор и растирая его круговыми движениями, ныряя в тесную глубину и снова наружу, набрасываясь опять на ее рот, вторя движениям пальцев, и меня трясет от ощущения ее плоти изнутри и дикого желания почувствовать стенки лона членом. Чтоб сдавила спазмами оргазма. Безумие и похоть захлестывают сумасшествием. И я толкаюсь в ее мякоть уже тремя сильно, остервенело так, как и возьму ее членом. Глубоко, на всю длину, проворачивая вокруг и снова резкими толчками, чувствуя, как течет мне на пальцы.