Чужая жена. Ты станешь моей - стр. 13
– Я ещё не закончил!
– Я тебе сейчас всю морду расцарапаю! – пригрозила я, грозно сверкая глазами.
– Давай, Лёля! – подзадорил он меня. – Ну же! Смелее!
Он думает, я шучу? Как же я ненавидела его сейчас! Как будто бы это Барсов пустил меня по миру, изменял мне, как будто бы он виноват во всех моих бедах. Я понимала, что он вообще ни при чём, но он очень удобно попался мне под руку, чтобы сорвать на нём свою злость.
– Сука! – завопила я, бросаясь на Демида, действительно намереваясь разукрасить ему физиономию своими длинными ногтями.
Едва я рванулась с места, как он с лёгкостью увернулся, и я неуклюже шлёпнулась на диван рядом с ним. Красная как рак от злости, я попыталась ударить мужчину, но он ловко перехватил мою руку и, больно сдавив, отвёл в сторону.
Я испугалась, когда его лицо неожиданно оказалось совсем близко. Сердце бешено заколотилось, а его губы тем временем приоткрылись, словно он хотел…
Вспышка желания, смешанного со страхом, охватила меня, и я закрыла глаза. А когда решилась их открыть, то увидела, что лицо Демида уже приняло отчуждённое и властное выражение.
– Хватит, Лёля! – сурово рявкнул он мне в лицо. – Кончай валять дурака!
Я упрямо тряхнула головой, заколка слетела, освобождая волосы от тугого пучка, и они рассыпались по моим плечам.
– Нет! Не хватит! – Голос дрогнул от внезапно подступивших слёз. Переживания последних месяцев снова давали о себе знать. – Демид… Я… Прости…
– Ну, всё, всё, – тихо сказал он. – Всё в порядке, Оля. Я всё понимаю.
– Ты не понимаешь. Ты просто ничего не понимаешь.
– Тебе надо выплакаться, – мягко предложил он и осторожно потянул меня на себя. – Если ты будешь и дальше держать всё в себе, то просто сойдёшь с ума.
Разве я могла сказать, что отчасти реву из-за него? Нет, не могла. И не скажу.
Уткнувшись в широкую, твёрдую грудь Барсова, я разрыдалась, как маленькая девочка.
9. Ольга
Я плакала до тех пор, пока не выплакала всю свою боль, всю обиду и стыд. Постепенно мои рыдания стихли. Мужчина вытащил из кармана большой, тщательно отутюженный платок и молча протянул его мне. У меня так сильно тряслись руки, что я не смогла даже взять его.
– Я сам…
Нежно касаясь платком моих влажных щек, Барсов насухо вытер их. Это было так интимно, так мило, что душа выворачивалась наизнанку. Я почувствовала себя в совершенно дурацком положении: меньше всего на свете мне хотелось, чтобы Демид видел мои слёзы. Раньше я всегда стыдилась плакать при нём, даже в детстве. Потому что он никогда не верил моим слезам, считая мои страдания чистой воды показухой. И вдруг сегодня устроила настоящую истерику.
Демид убрал платок, решив, что на этом довольно слёз, и я с облегчением вздохнула. Теперь мне стало так стыдно, что я не осмеливалась на него даже взглянуть. Зачем я извинилась? Зачем разревелась? Зачем набросилась на него, как умалишённая?
Чёрт!
– Тебе лучше? – поинтересовался он.
– Да, спасибо. Я, наверное, испортила тебе рубашку…
– Ерунда. – Он равнодушно пожал плечами.
– Давай я попрошу Нину её почистить?
– Не терпится меня раздеть?
– Что?
– Ради бога, уймись! – Он странно усмехнулся. – Прекрати говорить так, будто мы с тобой познакомились пять минут назад. Скажу откровенно: я предпочёл бы, чтобы ты орала и кидалась на меня с кулаками, а не вот так манерничала, как бездушная тупая сука, которую якобы волнует какая-то там рубашка.