Чужая война - стр. 62
– Я поеду распоряжусь по поводу усиления часовых на стенах и у ворот. – Роухен чуть поклонился, пришпорил коня и умчался.
– Чего это с ним? – удивился Конрон, выходя из дома, где задержался, попросив служанку принести воды попить.
– Ему не нравится мой приказ насчет доспехов.
– А-а-а. Он приходил ко мне жаловаться. Признаться, я его понимаю. Отдавать доспехи каким-то…
– Конрон, каждый оставшийся в живых солдат – это лишний защитник на стенах, как бы наш план ни закончился. Или ты думаешь, нам удастся разгромить родезцев полностью? Поэтому нам надо постараться свести потери к минимуму!
Вскоре они выезжали из ворот, где им встретился еще один гонец: родезцы, высадив десант, быстро продвигались к осажденному замку, и вот-вот должно было произойти столкновение.
У вновь выстроенной деревянной крепости, где еще продолжались работы, Володя с Конроном остановились. Соскочили с коней и расположились в стороне от дороги. Еще дальше устроились человек двести латников, готовых по приказу сорваться на помощь отступающим. Один из латников тут же воткнул в землю штандарт с гербом Конрона, чтобы все видели, где находится командующий. Володя сидел на траве, обхватив колени руками, и дожидался новых вестей. Конрон сначала сел рядом, но не выдержал, вскочил и начал быстро ходить из стороны в сторону. Володя наблюдал за ним. Замерев, тир изучил горизонт и, не заметив там гонца, сердито обернулся к Володе.
– У тебя вообще нервы есть?! Как можно быть таким спокойным?! – Конрон тут же снова забегал.
– У меня на родине есть одна очень мудрая пословица. Как раз к нашему случаю.
– Что? – Конрон снова замер.
– Скорее не пословица, а просто присказка. Знаешь, почему командующие не бегают? Потому что в мирное время это вызывает смех, а в военное – панику.
Конрон задумался, осмысливая фразу. Потом фыркнул и плюхнулся рядом.
– Панику или нет, но эта неопределенность меня убивает.
На некоторое время тир успокоился, но вскоре опять начал метаться по полю. К счастью, вскоре прибыл очередной гонец. Впрочем, доставленные им новости определенности не добавили. Известно было только, что осаждавшие отступают и что произошел бой.
– Какой бой? – нахмурился Володя. – Ни о каком бое мы не договаривались.
Гонец пояснений дать не мог. Снова минуты неопределенности и новый гонец: отряд отступает, их преследуют, но не очень большие силы.
Володя повернулся к Конрону:
– Надо бы сбить спесь с этих преследователей, но если они не примут бой, оставь их в покое.
Конрон, довольный, вскочил.
– Наконец-то дело!
Призывно махнув ожидавшим его всадникам, он возглавил отряд и умчался по дороге.
Володе осталось только сидеть и ждать известий… Один из недостатков возраста, несмотря на то, что в четырнадцать лет в эти времена люди считались вполне взрослыми, готовыми и воевать, и даже командовать армиями. И командовали, хотя в большинстве случаев номинально. Но даже в его случае ни у кого не возникло и мысли сомневаться в его праве отдавать приказы. Другое дело опыт, вот его катастрофически не хватало. Никакие знания не заменят практики. В походах же… ну что походы? Все-таки действия спецподразделений его мира в корне отличались от действий войск.
Его неплохо натаскали как диверсанта-одиночку, способного не столько нанести какой-то вред врагу, сколько выжить в трудных условиях, дали практику управления небольшими отрядами, но все равно этого было недостаточно. Да и опыт этот, честно говоря, годился очень ограниченно. И как ни старались психологи на Базе натаскать его как раз для таких вот случаев, но трудно ветеранов, прошедших не одну схватку, заставить слушать какого-то мальчишку с необычными и, на их взгляд, совершенно дурацкими идеями.