Чужая рука на запястье - стр. 18
Она бодро вскочила и пошла к выходу.
– Я через часик приду вам системы ставить, так уж вы к тому времени в туалет-то сходите, а то потом час лежать под капельницами.
Женщина вышла, а я посмотрела на соседку. Та закрыла глаза и отвернулась к стенке. Вот и отлично. Я встала. Дурнота, ожидавшая этого, накатила волной. В глазах потемнело и тело покрылось холодным потом. Схватившись за спинку койки, еле устояла. Но садиться не стала, знала, что сейчас все пройдёт. Подождала, тяжело дыша. А когда мир вернулся и головокружение прошло, налила воды и, вцепившись в стакан, сделала два неуверенных шага к окну. Широкий и длинный подоконник легко вместил меня, даже ноги сгибать не пришлось. Белое крашеное дерево деревянной рамы. Крашеное, правда, слой за слоем так, что предыдущий, в тех местах, где отлуплялся, не отчищали, а красили поверху. Оттого и слой был уже миллиметров пять. Я взглянула в окно, делая глоток из стакана. Мир я более-менее идентифицировала. Он был от нас переходах в пяти. Далековато. Но ничего, и дальше ходила. Жалко, что Искру не найти без Оракула, а так бы совместила приятное с полезным. Сама я их чувствую, но ошибиться несложно. А в этом ошибаться нельзя. И переход может убить, и если человек без Искры, то что за жизнь его ждёт там? Ни тебе привилегий, ни средств к существованию. Рабочий – самое большее, что ждёт. Да тяжелая работа с утра до ночи. Как бы то ни было, придется обойтись днем отдыха, когда вернусь и снова в путь. Но, может оно и к лучшему? Кто меня хотел убить и почему, я не выяснила, лишь закопалась в вопросах. А так хоть время на раздумья будет. Продержаться бы здесь до вечера, а там переход.
Окно палаты выходило прямо на дорожку, вдоль которой были высажены березы. Они бросали тень на окно, заслоняя от яркого утреннего солнца, поднимавшегося из-за длинных одноэтажных корпусов. Было тепло, и я поняла, что нужно сменить стиль одежды. Облегающий костюм мало подходил под обстановку. Но при соседке переодеваться не стала. Потом, оправдание нужно еще придумать. А сейчас потерплю. К тому же, в костюме не холодно и не жарко. Лишь бы вопросов не вызывал. Но вопросы скорее всего будут.
Узнать бы название хоть одной газетенки, в идеале – самой затрапезной. Но где тут узнаешь? Я вздохнула и отпила еще глоток. Воинская часть – это тебе не центр города, где на тебя всем наплевать.
Дверь открылась. Я обернулась, рассматривая вошедшего. Молодой парнишка, стриженный почти в ноль. Погоны я не различала. Но на них лишь буквы. РА. Если бы это было задание, Оракул влил бы эту информацию в меня еще до отъезда. А так сиди, Эйри, думай. Обходись своей логикой и опытом. Молодой. Призывают тут на службу лет в восемнадцать – двадцать. По виду подходит.
Веснушчатое лицо, голубые глаза. Форма висит мешком. Парень посмотрел на мою соседку, перевел взгляд на меня.
– Вас просят подойти для беседы в кабинет.
Ни тебе здравствуйте, ни вариантов. Иди, Эйри.
– Здравствуйте, – сказала я, многозначительно делая паузу.
– Здравствуйте, – смутился паренек, краснея, но тут же вытянулся в струнку. – Пройдемте.
– И кто же просит меня подойти?
– Капитан Рокотов, – оттарабанил солдатик.
Я вздохнула, свесила ноги с подоконника. Отдохнула, собираясь с силами. Отпила еще воды и тихонько спустила босые ступни на нагретый лучами дощатый крашеный коричневой краской пол. Ноги мгновенно стали ватными, и я снова схватилась за спинку койки. Стакан со стуком упал на пол, остатки воды разлились. Парнишка растерянно взирал на мои потуги удержаться на ногах. На шум прибежала прежняя медсестра. Она-то, ругаясь с порога, и усадила меня на койку.