Чужая невеста для дракона - стр. 8
- Я умею владеть собой, - нахмурился я, сжимая могучий кулак и силой воли возвращая утраченное спокойствие.
Сделать это оказалось непросто: на руке все еще горел след от прикосновения, будто принцесса оставила там физический отпечаток огнем.
Вернувшись за свой рабочий стол, под разными углами я рассмотрел дракайновый кусок, выбирая, с какой стороны начать обточку.
Сосредоточиться мешало лицо Велетты, застывшее перед мысленным взором, самое прекрасное на всем белом свете. С молочной кожей и румянцем на гладких щеках. С глазами цвета августовского моря, наполненными обещанием.
Мечты уносили меня вперед, на ежегодный боевой турнир, когда в Блэнхейме соберутся все воины соседних королевств, чтобы померяться силами. Победитель получит все, что попросит.
Конечно, в желаниях стоило соблюдать меру. Невыполнимые просьбы частенько приводили к кровопролитным войнам между королевствами.
Но я мечтал лишь о девушке – не о чьих-то землях.
Король Ренвик вряд ли сулил в мужья любимой дочери сына столяра, но у меня был достойный план, чтобы возвыситься.
Просить руки Велетты на виду у десятков рыцарей и тысяч горожан было бы крайне неразумно.
Но я ведь мог пожелать всего лишь титул и землю, а уж после этого попросить руки принцессы. В обстановке приватной и располагающей, после того как вниманием и настойчивостью завоюю ее невинное сердечко, не раньше.
Впав в задумчивость, я чуть было не пропустил мимо ушей очередную тираду отца об осторожности и сдержанности.
Я был и останусь в этом городе чужаком, хотя взрослел вместе со всеми.
Даже без тайны своего рождения я отличался от здешних жителей ростом и цветом волос, шириной плеч и огромной силой, которую приходилось прятать, чтобы не привлекать лишний раз внимание.
Казалось бы, уж давно прошли времена, когда соседи шептались, провожая взглядом бегущего вместе с другими крупного русоволосого мальчишку. Сплетничали, от кого нагуляла ребенка плетенщица Инсика, жена Булвера.
Но и по сей день я ловил иногда косые взгляды, когда нес слишком большую связку дров, или поднимал переполненную тяжелую корзину, или отправлялся в лес с висящим за спиной изогнутым топором – шедевром местного кузнеца.
Оружие было достойно громадного орка, а не тщедушного человека, но я не чувствовал его веса никогда. В моей ручище топор становился игрушечным.
К счастью, жители Блэнхейма за особенностями моей чужеземной внешности не видели настоящую суть. Если б они догадались, чей в действительности я сын, то давно прогнали бы меня из города или, что вернее, убили.
О том и выговаривал мне сейчас отец, призывая вести себя тихо и незаметно, и жить при этом спокойной, размеренной жизнью, которой хотела для меня моя настоящая мать.
- Достаточно того, что ты отличаешься от большинства блэнхеймцев на вид, но если выйдешь на арену, беды точно не миновать! – ворчал Булвер, не переставая. - Среди знати будет присутствовать множество стариков. Могут найтись и те, кто вспомнит прежние охоты за чудовищами и поймет, откуда в молодом теле кроется столько силы. Тогда не избежать тебе верной смерти, да и твоей семье заодно, потому что приютили и вырастили тебя среди нам подобных. Не говоря уж о том…
Я загодя знал все, что он скажет. Эта беседа случалась уже не впервые.
Всякий раз, когда я выходил из себя, это не оставалось без последствий. Гнев или боль, азарт или страх, - все, что я испытывал чрезмерно, отнимало частичку моей человечности и на шаг ближе приближало к зверю.