Чужая кровь - стр. 17

Что ж, можно уже потихоньку перемещаться за стол. Я велела Фросе подавать закуски и обратилась к Деду:

– Ты у нас сегодня виновник торжества, поэтому твое место – во главе стола. А остальных рассаживай сам.

Я могла ожидать от старика чего угодно, но только не того, что по правую руку от него окажется медсестра Лидочка, а по левую – водитель Антон. Для меня это было явным доказательством того, что старик действительно тихо сбрендил и, кажется, скоро вообще перестанет узнавать своих. Стиснув зубы, я вышла из комнаты Что ж, Дед сегодня не устаёт меня удивлять.

Но оказалось, что он готовил нам еще один сюрприз. Когда ужин был уже в самом разгаре, и мы тостовали уже не по одному кругу, Дед вдруг встал и произнес:

– Я тоже хочу сказать здравицу.

Все замолчали. У меня вдруг появилось нехорошее чувство, что добром вся моя затея с юбилеем не кончится.

И тут Дед вынул из-за пазухи пистолет.

Я сразу узнала дедово наградное оружие, которое он не раз показывал нам с Андрюшкой.

Что старик еще задумал?

Лидочка боязливо отодвинулась, сидящий рядом с Дедом Антон мгновенно как-то весь подобрался, не спуская глаз с вороненого дула, благо, оно было направлено в дальний угол комнаты, а не на кого-то из присутствующих. Фрося шумно ахнула, остальные замерли, боясь пошевелиться и, наверное, гадая, заряжен ли пистолет.

Дед усмехнулся и сказал, обводя взором гостей:

– Я прожил долгую жизнь. Всякое в ней бывало, – тут он посмотрел мне прямо в глаза, потом отвел взгляд и продолжил. – Но я всего себя положил служению родине. Я до сих пор помню свой первый бой. В самом начале войны. Я был тогда молодым, необстрелянным лейтенантом, только окончившим военное училище. Взвод, которым я командовал, участвовал в отражении контратаки немецких пехотных частей. Вокруг рвались снаряды. Гибли наши солдаты, едва успев подняться из окопа. Мне было страшно, но я шел вперед и вел своих людей за собой. Потом было еще много боев. Какие-то уже забылись, какие-то мне не забыть никогда. Я дошел до Праги, был тяжело ранен, и лишь тогда война для меня окончилась. Я до сих пор ношу в теле два осколка. Именно их я считаю своим главным доказательством воинской доблести, а не эти ордена и медали.

Он хлопнул себя по груди, и металлические кружочки зазвенели.

– Но я никогда не забываю, что родина высоко оценила мои заслуги. Я – Герой Советского Союза. Я генерал. Я всю жизнь отдал нашей армии, – продолжал Дед. – За службу своему народу и Советскому Союзу…

– Дед, да «сэсэсэра» больше нет, – встрял Андрюшка.

– Цыц, оболдуй! – рявкнул на него дед. – Не перебивай меня! Развалили Советский Союз! А что нынче вместо него? Тьфу! Раньше нашу силу уважали во всем мире. А теперь что с армией сделали? Все порастащили!..

Понимая, что Дед перешел к своей любимой теме и может еще долго разоряться о развале советской армии, я решила вмешаться:

– Ты же тост хотел сказать, – напомнила я, опасливо косясь на дуло «макарова», которым именинник начал в запале размахивать во все стороны.

Зыркнув на меня, Дед продолжил:

– За службу родине я был награжден именным оружием. Вот, – он направил ствол в воздух, демонстрируя всем собравшимся накладную пластину с гравировкой, – «От Президиума Верховного Совета СССР».

Дед сунул пистолет под нос Карену, сидящему между Лидочкой и мной. Тот побледнел.