Чужая кровь - стр. 14

– Привет, Дед! С юбилеем! У меня для тебя подарок. Ни за что не догадаешься, какой! – воскликнул Андрюшка и, посторонившись, пропустил вперёд невысокую стройную женщину – изящно одетую и тщательно причёсанную натуральную блондинку с голубыми глазами, еще очень красивую, несмотря на то, что свой тридцатипятилетний порог она явно перешагнула. – Узнаёшь, кого я тебе привёз?

Женщина сделала несколько несмелых шагов и остановилась.

– Здравствуй, папа, – тихо произнесла она.

Дед как-то странно дёрнулся, поднёс руку к воротнику, словно задыхаясь, потом лицо его побагровело, брови сдвинулись.

«Сейчас он её прогонит», – успела подумать я.

Но вдруг у Деда внутри словно что-то сломалось. Плечи его дёрнулись, и из горла вырвался звук, похожий на сдавленное рыдание. Он закрыл лицо руками, и сквозь пальцы мы все услышали хриплое: «Дочка».

– Папа, – странно произнеся это слово с ударением на конце, женщина бросилась на шею старику.

Они обнялись.

– Как ты стала похожа на свою мать! – тихо произнёс Дед не то с осуждением, не то удовлетворённо, прижав голову дочери с тщательно завитыми локонами к своей щеке.

Я удивилась: ведь в моей памяти Ба сохранилась как сморщенная старушка с седыми волосами, а глаза у нее хоть и были голубыми, но какого-то сильно полинялого цвета.

Уже громче, обращаясь ко всем присутствующим, Дед твёрдым голосом сказал:

– Знакомьтесь. Это моя дочь Маша.

Примирение после четвертьвековой разлуки. Не каждый день присутствуешь на подобном событии. Мы все неловко молчали, не зная, как себя вести в этой ситуации. Андрюшка взял инициативу в свои руки.

– Это Алька, то есть, Елена, моя сестра, – начал он с меня.

– Очень приятно познакомиться со своей племянницей. Вы с Андрюшей можете называть меня тётей Машей, и давайте без церемоний: будем «на ты», можно? – спросила мадам, обнаружив еле уловимый иностранный акцент, и улыбка обнажила её красивые белые зубы – один к одному.

      «Наверное, коронки, – мелькнула у меня мысль. – На хорошего дантиста денег тётке хватает. Да и выглядит она подозрительно молодо. По моим подсчётам ей сейчас не меньше сорока пяти, а ведь не скажешь. Небось, и на пластического хирурга она периодически тратится». Впрочем, вслух я, как можно более приветливо, произнесла:

– Разумеется, к чему церемонии, мы же близкие родственники, тётя Маша. Рада нашей встрече.

А братец продолжал:

– Это Карен, Алькин муж.

– Ну а для вас я, наверное, буду просто Мария, – представилась ему мадам.

– «Просто Мария»! Ну прямо бразильский сериал какой-то! – Андрюшка, не сдержавшись, громко заржал, помянув идущую уже второй год по телевизору мексиканскую «мыльную оперу». Пришлось исподтишка ущипнуть его, чтобы призвать к приличному поведению.

Муж засуетился, сунулся целовать руку мадам. Чёрт возьми, неужели решил блеснуть перед ней манерами? Я попыталась вспомнить, когда Карен в последний раз целовал руку мне, и, не вспомнив за последние несколько лет вообще ни единого подобного случая, почувствовала укол ревности: ведь когда-то муж не сводил с меня глаз и буквально на руках носил – куда все это делось? Я уж решила было, что он начинает утрачивать интерес к женщинам вообще, а не только ко мне. Но нет ведь! Вон как вскинулся при виде француженки!

– А это Лидочка, наш Айболит, – между тем представил Андрюшка медсестру.