Чужая измена - стр. 27

– Что-то внятное могу услышать? – сажусь за стол, кухня у Маркизы большая, модерновая, круглый стол посередине и стулья с высокими спинками. После ночной тряски на скутере мягкое сиденье стула кажется верхом цивилизации.

– Внятное? А ты не знаешь?

– Не знаю. Обнаружил пятерку, рванул к тебе. Вот все мое внятное. Неужели Мясницкий решил меня простить?

– Решил, – Самсонов недобро улыбается, смотрит исподлобья. – На смертном одре грехи всем прощают.

– Постой. Мясницкого убили? – другого варианта мне в голову не приходит.

– Да жив, вражина. В реанимации. Подстрелили, так чтобы на волосок был от смерти, но выжил.

– То есть не подстрелили, а попугали?

– Можно и так сказать, любишь ты в слова поиграть. Но суть дела не меняется, хотели бы убить, убили. Три пули и все так точнехонько легли в нужные места. Выкарабкиваться будет долго, а соображать может уже сейчас. Прислал адвоката. Будем договариваться?

– Будем. Когда это случилось? Меня и не было-то всего ничего. Пальцев одной руки хватит, чтобы дни пересчитать.

– В новогоднюю ночь и случилось.

– Жестоко.

– Праздновали в ресторане. В “Падишахе”, естественно. Там балкон на втором этаже, гости выскочили, салют смотреть. Сверкает, бабахает. Ну и под шумок. Никто и не понял, в чем дело, все пьяные, подумали, что просто упал.

– И какие версии?

– Версия одна, ты его и приделал к больничной койке.

– Польщен. Но нет, не я. У меня алиби. Встречал праздник в тесном семейном кругу, лопал пельмени и тоже запускал фейерверки, три свидетеля. Даже пять. Еще охрана.

– Кир, – Самсонов откидывается на стуле, скрещивает руки на груди. – Семейный круг? У тебя? Вдруг?

– Ничто человеческое мне не чуждо, – резко отвечаю я. Хотя глупо злиться, сам же и насаждал эту легенду про одинокого джина.

– Ешьте лучше, – встревает Маркиза. – Успеете наговориться. А то как голубки воркуете, аж завидно.

– Очень вкусно, – хвалю я кашу. – Как в армии.

– Нашел комплимент, – смеется Маркиза, щелкая меня по затылку.

– Андрей, я ни при делах. Мясницкий имел много недоброжелателей, подставы любил. Так что…

– Иметь-то имел, – рассудительно произносит Самсонов. – Только пока он тебе дорогу не перешел, никто в него не стрелял. И не один я так подумаю.

– Совпало. Случайность. И праздник. Сам сказал, салют, все бухие. Тебе говорю правду, остальным открывать глаза, кто и что, не стану, – я доедаю кашу, демонстративно поднимаю тарелку, чтобы лизнуть дно, Маркиза хохочет. – В общем, я домой. Мои условия простые. Все остаются при своих. Никто никуда не лазил, ничего не брал. Тогда гарантирую полную тишину.

– Когда в контору?

– Давай вечерком загляну. Правда, смысл какой? Вас я повидал, по коллегам не успел соскучиться.

– На тебя заказ. Официальный. Дом в коттеджной поселке. Аванс уже выплачен.

– Постой. Когда? Новый год же был.

– А некоторым праздник не в радость. Без твоих ловких ручек жить не могут.

– Без голубых глазок, шеф, жить не могут, – поддакивает Маркиза.

– Кто заказчик? – спрашиваю, а сам уже знаю ответ. И не ошибаюсь.

– Наталья Степанова.

14. 6.2

Киваю и отмахиваюсь от Самсонова, который не любит знать меньше, чем сотрудники. Особенно на старте. Для шефа имя Наталья Степанова новое, а новые имена в нашем милом зоопарке появляются крайне редко. Вижу, что переживал за меня, даже приятно, но сейчас начнет душу вытрясать, поэтому вскакиваю и отдаю честь. Еще и пятками стукаю, демонстрируя невиданное усердие. Складываю руки на груди в приветственном жесте намасте и кланяюсь. Заслуживаю прекрасного, недовольного самсоновского взгляда.