Чужая измена - стр. 12
– И ты уверена, что он ничего не нашел?
– Иначе зачем следить за мной? И стрелять по… – Стелла прикусывает губу.
– Я в курсе, где сейчас Арнольд Виленович. Он мог сам пальнуть, чтобы имитировать нападение и укрыться.
– Нет, меня бы он не стал так подставлять.
– Не стал бы, – я хмыкаю, подозревать Стеллу во вранье нет оснований, но до полной искренности явно далековато.
– Ты наглеешь! Это вообще не твое дело, между прочим.
– Все, что может помочь поискам, мое дело.
– Ладно, – сникает Стелла. – Спрашивай, я расскажу то, что знаю.
– Умница. Тогда топай за подарком, под елкой лежит. А завтра начнем серьезный разговор.
– Подарком? Мне?
– Вообще-то Новый год. Маленьким девочкам положены подарки.
Стелла колеблется, возразить мне насчет маленькой девочки или бежать за подарком. Побеждает все-таки любопытство. Вздернув подбородок, выходит из комнаты. Не сомневаюсь, что за дверями стремглав кидается к елке. Щенок оказался хорошей идеей, слышу, как Стелла верещит от восторга, сюсюкает и причитает.
Наконец-то спасительница ведет себя как и должна вести юная особа. Ей бы в куклы играть, а не пистолетом размахивать. Что-то в ликующих криках мне кажется знакомым, я невольно напрягаюсь. Что это мне напоминает? С ходу ничего не проясняется. Скорей всего, это неважное, неяркое воспоминание, если затерялось в глубинах хранилища, именуемого памятью человека.
Можно отмахнуться, но я начинаю методично просматривать хранилище. Сначала крупными мазками: детство, юность, молодость, зрелость. Улыбаюсь, что считаю себя зрелым. Последние события это утверждение опровергают. Жду, вслушиваюсь. Тренированный ум даст подсказку, главное не пропустить сигнал.
Что отзывается, детство или юность, юность или молодость? Молодость? Проверяю, делю на отрезки по пять лет. Точно, молодость. С двадцати до двадцати пяти лет. Бурный возраст, много событий. Сколько тогда Стелле было лет? Десять? Пятнадцать? На таких малявок я внимания не обращал. Вряд ли мы были знакомы.
– Спасибо, Кирилл! – Стелла влетает в комнату без стука с песиком в руках. Сбивает меня с мысли. – Он такой милый. Такой душка. Такой хорошенький.
– С наступающим новым годом, Стелла! Воспитай его достойным зверем. Благородным и верным.
– У него есть имя?
– Назови сама.
– Я назову его Кирр.
– Оу, – я придурковато хлопаю ресницами, прозвучало практически как признание в любви. Не слишком ли стремительный переход? Сколько прошло времени с момента, когда Стелла держала меня на мушке?
– Это вовсе не в честь тебя. Не зазнавайся.
– Да кто я такой, чтобы в честь меня называли собак, – подзуживаю я и Стелла признается.
– Это по моей фамилии.
– Климова?
– Ты ведешь себя отвратительно! – обидчиво заключает Стелла. – Я не перешла фамилию мужа.
– Что так? Леха пожалел для киссеныша своей фамилии?
– Дурак!
– Леха? Зачем тогда замуж за него вышла?
– Ты дурак!
– Может еще поумнею? В следующем году. Как считаешь? Никогда ведь не поздно.
– Маловероятно, – Стелла хмурится, но моя улыбка все портит. – Ты нарочно придуриваешься?
– Да просто спать хочу.
– Плохая девочка мешает хорошему мальчику спать? – выпаливает Стелла прежде, чем успевает осознать всю двусмысленность этой фразы, краснеет и пулей выскакивает из комнаты.
– Эй, куда ты? – хохочу вслед. – Хорошая девочка, куда ты?