Чужая игра для сиротки. Том второй - стр. 24

Ни к чему хорошему это бы не привело.

— Она мучила тебя? – Я, буквально скрепя сердце, отрываю от себя ее руки. – Делала больно?

Моя маленькая монашка открывает рот, чтобы ответить, но в эту минуту где-то над нашими голова раздается оглушительный рев.

И замок вспарывает разрушительная волна. 

11. Глава одиннадцатая: Герцог

Глава одиннадцатая: Герцог

— Что это? – Тиль переходит на шепот и инстинктивно жмется ко мне.

Под зельем или нет, а инстинкты самосохранения никто не отменял, и мне, демонова язва, все равно приятно, что она ищет у меня защиты. Хоть, скорее всего, будь девчонка в трезвой памяти – не сделала бы это из женской вредности и обиды. Чтобы я, упаси светлые боги, не узнал, что рядом со мной она чувствует себя в безопасности. 

Даже если это компрометирует ее драгоценную репутацию.

Я прислушиваюсь и на всякий случай завожу руку за спину, сжимая пальцы в кулак до характерного покалывания в ладони.

В некоторых узких кругах мои истинные таланты и статус Инквизитора, конечно, не секрет, но простым смертным эту информацию знать не обязательно. В особенности – девчонке с Печатью Хаоса, которая то появляется, то исчезает, как нарочно играет со мной в прятки.

Да, Рэйв, этот ребус тебе еще долго предстоит разгадывать.

— Может, - продолжает шептать Тиль, - это просто… ветер в башне?

Я отмалчиваюсь, потому что такой «ветер» я уже слышал, и в тот раз он натворил таких дел, что даже моя бесшабашность пасует перед теми воспоминаниями.

Но все же… тишина?

Черный сад больше не трясет, и только продолжающаяся сыпаться на наши голову пыль с потолка напоминает о чем-то странном. 

— Милорд, я хотела сказать… - Голос Тиль ломается, потому что нас буквально разбрасывает в стороны новая волна дрожи. 

Пол под ногами ходит ходуном, Тиль пытается удержаться, схватиться за книжную полку, которая опасно кренится на бок.

Бездна все побери!

Я ногой отшвыриваю опрокинувшееся у меня на пути кресло, делаю шаг и прежде, чем книжный шкаф завалится на Тиль, выбрасываю вперед руку. Раскаленная энергия жжет пальцы, но этой силы достаточно, чтобы тяжелый шкаф сменил траекторию падения.

Я перестарался.

Слишком сильно.

Доски разлетаются в щепки, книги вспыхивают яркими искрами и тут же превращаются в пепел, который оседает на голову монашки обильными зловещими хлопьями.

А она даже не закрывает голову руками – просто стоит там, как приколоченная к полу, и смотрит на меня во все глаза.

Передышка между встрясками может быть хорошим поводом, чтобы сбежать из библиотеки куда-то, где на наши головы по крайней мере не будет покушаться любая свалившаяся с полки книга, но вместо этого мы, как два барана, таращимся друг на друга.

Я опускаю взгляд на руку.

Рукав сорочки, конечно, обуглился, обрывки дорогого шелка тлеют вокруг покрытой черными раскаленными символами кожи.

Эти символы – самое мерзкое, что существует в царстве живых.

Язык Бездны.

Руны Хаоса.

Которые заточены во мне уже несколько десятков лет, и благодаря которым я так хорошо «сохранился».

Моя боль, мое проклятие и мои исключительные возможности.

Мой вечный голод, который запросто превратит меня в чудовище, если я вовремя его не накормлю. 

Я никогда не считал себя каким-то неправильным или мерзким, разве что немного «испорченным», но все это было на благо Артании, я сам согласился принять в себя кровь Хаоса, запустить под кожу несколько сотен демонических душ, потому что это оказалось эффективно.