Чужак - стр. 21
– Полагаю, придется обойтись жиром от шкварок. Не в первый раз.
Схватив миски с буфета, Элис изобразила улыбку, хотя гнев так и не оставил ее.
– Шкварки или масло – все равно никто в Тревине не готовит лучше тебя, Сара. Генри то и дело отгоняет остальных мужчин от твоих пирожков, верно, братец?
– Да, конечно. Каждый раз за обедом начинаются кулачные бои, – откликнулся Генри.
– Парочка глупых льстецов – вот кто вы оба. – Сара улыбнулась и продолжила помешивать суп. Другая ее рука покоилась на большом животе, где кто-то из следующего поколения Карров ждал своего появления на свет. Доктор сказал: еще два месяца при условии, что все будет хорошо с матерью и ребенком.
Но ни Генри, ни Сара, ни даже Элис – никто не осмеливался высказать вслух свои страхи. Несколько надгробий отмечали крохотные могилки в церковном дворе, и в одной из них лежали двое младенцев: один из братьев Генри и Элис родился мертвым и еще двое не дожили до пяти лет.
Опасное дело – быть беременной женщиной или маленьким ребенком. Особенно опасно – в Тревине. Но люди тут были выносливые, так что выживало больше, чем гибло.
Раскладывая на столе приборы, Элис посматривала на свой плоский живот. Таким он и останется: она не принесет ребенка в этот суровый мир.
Сердце сжалось от грустной мысли. Увы, она никогда не узнает, что значит быть матерью. Но она сделала свой выбор и не пожалеет о нем.
Генри топал наверху, занимаясь чем-то непонятным, но даже легчайшие шаги звучали в этом коттедже подобно поступи гиппопотама. Правда, Элис никогда не видела живого гиппопотама – только на картинках. Но было ясно: вряд ли они порхали по африканской саванне.
Им еще повезло – они заполучили двухэтажный коттедж. А многие семьи жили в одной комнате: отец, мать, дети, иногда – даже и старики с ними. Впрочем, в доме Карров было лишь две крохотных комнатушки, которые соединяла шаткая лестница. Верхняя комната предназначалась для супругов и их будущего ребенка. Внизу же находилась кухня – тут Генри курил трубку, пока Сара вязала, а Элис читала и перечитывала те немногие книги, что оказались в ее распоряжении. Здесь же она и спала. Ее топчан затолкали в угол и закрыли занавеской из выцветшего ситца – жалкое подобие уединения. Но все же это было лучше, чем у многих других, и она не расстраивалась.
Генри спускался по лестнице, и ступени стонали под его ногами. Потом он стремительно пересек кухню и прижался губами к виску жены.
– Лучшая часть моего дня! – объявил он.
– Потому что знаешь, что ужин почти готов, – съязвила Сара.
– Глупенькая! Я бы лег спать с пустым желудком – лишь бы ты была рядом.
Тут Сара и Генри поцеловались, а Элис отвела глаза, ощутив тупую боль в груди. Не так уж приятно сознавать, что тебе нет места в собственной деревне. И даже дома она чувствовала себя чужой. Генри с Сарой едва ли не с детства безумно любили друг друга, и два года супружеской жизни ничего не изменили. Но у Элис не было ничего подобного. Не было того, чье лицо ей не терпелось бы увидеть, того, чей голос заставлял бы сильнее забиться сердце.
И тут, как ни странно, перед ней промелькнуло лицо Саймона. Он ведь флиртовал с ней, не так ли? И разве это не приятно?
Сара объявила, что ужин готов, и стала с помощью Элис наполнять тарелки. Элис же украдкой сделала так, чтобы у Сары получились порции побольше, чем у нее. Потом все склонили головы, чтобы помолиться и поблагодарить Бога за ниспосланную им еду.