Чувства замедленного действия - стр. 17

– Купить что-нибудь желаете? – спросила киоскерша, пронизывая Косихина карим взглядом.

– Посмотреть подошел, – пробурчал Косихин.

– Глядите. Может, купите кофе? Ваши больше все на чай налегают, – ненавязчиво предложила она.

– Спасибо, от кофе я плохо сплю, – покривил душой старшина, опасаясь, как бы вежливая торговка не заставила его раскошелиться.

Ничего нового, кроме нескольких шоколадок в пестрых глянцевых упаковках, в предложенном ассортименте не имелось. Пора было уходить, но необъяснимая сила тянула магнитом к голубому ларьку, не давала уйти прочь. Причина таилась, вероятнее всего, в вежливом поведении смуглянки. Она первой пошла на контакт.

– Меня зовут Хафиза, по-русски, не знаю, как перевести.

В открытом окне показалась ее рука. Косихин осторожно пожал ее своей лапой, нуждающейся в воде, мыле и ножницах.

– Василий.

– Вот и познакомились.

В воздухе повисла напряженная пауза.

Неожиданно блуждающий взгляд Косихина выхватил среди разноцветья шоколадных оберток маленькую яркую упаковку с резиновым изделием, известным всему взрослому населению.

Дурашливо хихикнув, он ткнул корявым пальцем в стекло скворечника:

– Неужели покупают?

Хафиза пожала плечами:

– Авось пригодится кому-нибудь. Тебе, например.

Последние слова Косихин пропустил мимо ушей.

– Кораном не запрещено? – спросил он.

– Коран – для нас, а это – для ваших солдат.

– До конца командировки точно не пригодится, – уверенно заявил Косихин. – Не те условия… для размножения.

В поведении Хафизы появилась некоторая раскованность.

– Ой ли, солдатик? Как у вас, русских, говорится: зарекался кто-то куда-то не лезть. Вон ваши поварихи-девочки – хоть куда! В поселке русских женщин полно, глядишь, и пойдет мой товар нарасхват. Ты вот тоже – мужик в самом соку, тебе женщина нужна.

– Да ну тебя! – отмахнулся старшина. – Заболтался я с тобой.

Подхватив автомат, он почти бегом поспешил к третьему посту.

– Слышишь, Василий, будешь свободным от службы – забегай, поговорим… – прозвенел ему вслед сладкий голос Хафизы.

Оглянись он в этот момент – встретил бы совсем иной взгляд, колючий и испепеляющий. На губах бывшей преподавательницы психологии пединститута играла уже не доброжелательная улыбка, а злобная усмешка.

– О чем ты, Косихин, так долго махал метлой с новенькой? – спросил у него дежуривший на посту Беляков.

– Поговорили малость за жизнь. Ничего баба, с соображением, – двусмысленно ответил Косихин, прикуривая сигарету.

Беляков расхохотался, видя, как пыжится старшина, напуская на себя важный вид.

– Скажи еще, что ты уже с ней договорился насчет… этого самого. Гляди, сделают тебе чеченцы харакири между ног, вместе с башкой. У них это быстро.

– Ты за свою голову беспокойся, – окрысился Косихин. – Нечего скалиться и зубы на ветру сушить.

Нет, не получался у них с Беляковым мир, напрочь не читалось в глазах последнего должное уважение к старшему товарищу.

Послышался автомобильный гудок. На шлагбаум на самой малой скорости накатывался «Малыш», доставивший первый взвод со стрельб. Из кузова выпрыгнули Громила и Жук и, разминая затекшие ноги, остановились у блокпоста. Следуя их примеру, «Малыш» покинули остальные.

На заставу не спешили. Времени для отдыха заступающей на дежурство первой смене уже не оставалось, для второй смены его было более чем достаточно.