Чуть короче жизни - стр. 9

Кузька еще не успел далеко отбежать, как из коридора донесся его крик «идет», мальчишка прошмыгнул мимо барышень и занял свое место у занавеса. Появился запыхавшийся Вольф.

– Где я должен стоять? – спросил он на ломанном русском (похоже, волнение сказалось на его знании русского языка).

– Вы стоите у штурвала! – торопливо пояснила Женя. Мы выходим, просим вас о пощаде, и Аня поет. Вы стоите, молчите и свирепо смотрите. Все!

Вольф прошел к штурвалу и повернулся спиной к занавесу, лицом к «парусу», Кузька потянул занавес за край, чтобы перед заждавшимися зрителями открылась сцена. Зрители бурно захлопали, потом постепенно затихли.

Женя взяла под руку якобы изнемогающую от страха Анну и медленно повела через сцену. При виде девушек зрители вновь захлопали, кое-кто даже крикнул «браво». «Англичанки» пересекли «палубу», и в недоумении остановились перед «пиратским капитаном». Вольф по-прежнему стоял ко всем спиной и внимательно смотрел куда-то вверх, за верхнюю кромку паруса.

– Куда он смотрит?! – сквозь стиснутые зубы возмутилась Анна.

– Господин… э… мистер кэптен! – окликнула пирата Женя. Вольф медленно повернулся, и только теперь Женя поняла, что на нем нет турецкого халата. Он остался в своих малиновых брюках и белоснежной сорочке, снял только куртку. Широким поясом от халата Вольф перетянул свою и без того тонкую талию, а на голову повязал невесть откуда взявшийся черный платок. На щеке Вольфа отчетливо проступил рваный шрам, и у Жени слова замерли в горле, когда она увидела взгляд Вольфа: сумрачный и недобрый. – Мистер кэптен! – повторила Женя и поняла, что не помнит, как будет по-английски «пощадите».

Ожидая продолжения сцены, зрители терпеливо молчали. Анна стреляла глазками в сторону зрителей и принимала наиболее выигрышные для своей фигуры позы. Женя ущипнула подругу за локоть и шепнула: «Пой!»

Анна мельком взглянула на капитана, заломила руки в воображаемой мольбе и томным голосом запела. Она пела печальную английскую песню о морских опасностях, тихом сельском доме и об ожидающей матери. Пела Анна не очень хорошо, но старательно.

Пират слушал с усмешкой. Женя то и дело вскидывала на него взгляд, потом опускала. Она неожиданно почувствовала озноб: молчаливая фигура у штурвала пугала ее все больше и больше. Женя с трудом удерживала тяжело опирающуюся на ее руку Анну, потому что собственные ноги отчего-то стали слабеть. Казалось, песня длится без конца!

Наконец Анна допела последний куплет и присела в реверансе. Публика разразилась восторженным ревом и аплодисментами. Анна послала в толпу несколько воздушных поцелуев. Кузька задернул занавес.

И тут у Жени зазвенело в ушах, она едва успела понять, что падает, как Вольф подхватил ее у самого пола. Испуганная Анна взвизгнула, а Кузька, с перепугу, дернул за шнурок. Увидав Женю в объятиях пиратского капитана публика восторженно заревела «бис». У Женя хватило мужества послать в публику улыбку, сделать прощальный взмах рукой, и крикнуть Кузьке: «Закрывай!»

Дальнейшее Женя помнила смутно. Вольф внес ее в комнату с окнами на Базарную площадь и торопливо вышел. Испуганная Елизавета Матвеевна послала за доктором. Анна разрывалась между внезапно заболевшей подругой и гостями, а Бусик мрачно жевал потерянный пояс от турецкого халата.