Чумовой рейс - стр. 5
– Сейчас вернусь, – увильнул Гриша от межэтнического конфликта и, поднявшись, направился в ванную. Полуглухие гарики, полупьяные тести, тещины чмоки и запах коньяка на свежие ноздри – все раздражало и взывало к бунту.
Когда он вышел, Гарик угрожающе, как смог, зарычал и направился в его сторону.
– Не бойся, он сейчас понюхает и успокоится.
И тут, словно подтверждая, что спокойствие уже достигнуто, Гарик пукнул. Не припомнит Гриша ни до этого, ни после, чтобы чья-то задница издавала такие оглушительные звуки. Словно школьный хулиган ткнул чинариком в шарик во время речи директора на последнем звонке. Не ожидая от своей задней части такого непредсказуемого прокола, Гарик присел и посмотрел на тестя взглядом, каким смотрит на жокея обосравшийся при старте Королевского дерби аргамак. Пук произвел на семью сокрушительное впечатление. Пораженная выстрелом теща вскрикнула, тесть захмурел.
– Он скоро умрет, – заключила теща, обладающая уникальным даром видеть лес за деревьями, сморщилась и горько заплакала.
Кто бы мог подумать, что пук является предвестником смерти. Если так, косая ходит за тестем каждый день.
– Я пойду погуляю с ним, – предложил Гриша, застегивая пиджак. Лишь бы подальше. С минуты на минуту завяжется пронзительный разговор о Гарике, просмотр его детских фотографий, солнечные воспоминания о его преданности, а это еще хуже обсуждения цены на гречку.
На улице сразу захотелось выпить. Осмотревшись и взяв животное на поводок, Гриша направился на поиски ближайшего магазина. Гарика ему приходилось тянуть за собой, как осла. Он еще не отошел от потрясения, переживал как ребенок и потому был в состоянии делать только что-то одно из двух: либо идти, либо обдумывать содеянное. После десяти минут напряженной прогулки Гриша увидел коробку ларька. Ни коньяка, ни виски там не найти, но «Гессер» два раза» у него получилось.
На лавочке в каком-то глухом дворе он выпил одну бутылку, принялся за вторую. Услышав булькающие звуки, Гарик тяжело вздохнул и качнул свисающими с брыл двумя резиновыми соплями. Гриша не подонок, как думает тесть, понятия о мужской солидарности имеет. Поэтому тут же направил горлышко в пасть ротвейлеру. Он хлестко облизал башку и присосался, как алкаш. В несколько секунд высосал бутылку до дна, икнул, пукнул и снова облизал себя от носа до затылка. И вдруг зазвучал, как двигатель внутреннего сгорания, у которого загнуло клапаны в двух цилиндрах из четырех.
Гриша похвалил Гарика, но сказал, но с этим лучше повременить до дома. Если сейчас потерпеть, то потом можно доставить хозяину ни с чем не сравнимую радость. Этой просьбой он собирался решить две задачи сразу: в прямом смысле этого понятия отравить вечер тестю и избавить себя от необходимости появляться перед прохожими с Гариком. Пердящая собака не лучшая альтернатива спутника для променада.
– Ну, давай, жирный ублюдок, – поощрил он Гарика, – стучи копытами. Домой!
Мерзавец его не слушался. Или просто не слышал. Наклонившись, Гриша поднял ему ухо и прокричал прямо в отверстие, которое было, возможно, сквозным:
– Домой!
Он поднялся и принялся осматриваться, как командированный на полустанке. Ужас овладел Гришей. Гарик не был нитью Ариадны. Теперь это было очевидно. Натянув поводок, он остановил недееспособную собаку и с ужасом – только сейчас – понял, что находится на совершенно незнакомой местности, не зная адреса тестя. Как хорошо, что он забыл дома телефон.