Чудовищное влечение - стр. 5
Павел озорно подмигнул, и сердце Людмилы дрогнуло. Вот таким она любила мужа: юморным, беззаботным и уверенным в себе. Когда он вот так, как сейчас, проводил пятерней по волосам и вскидывал голову, все женщины в радиусе метра замирали. Людмила не раз ловила восхищенные взгляды, брошенные на ее мужа. Гордилась им. И немного собой. Ведь это она его законная супруга. Она может обнимать этого статного, крепкого мужчину, целовать его неприлично пухлые губы и ласкать широкие плечи.
— Не представляешь, как я рада, что твоя мама наконец-то согласилась провести время с Сашей, — ласково произнесла Людмила. Подошла ближе и села на подлокотник кресла. Запустила длинные пальчики в густые волосы мужа. — Только справится ли?..
— Конечно! — сообщил Павел, запуская ладонь под халатик жены. — Она же меня вырастила. Значит, и с Сашкой справится.
Грудь Людмилы была плотной и мягкой, как спелый плод. Павел провел пальцем по дерзко торчащему соску, и он затвердел, точно маленькая вишенка. Рука жены легла на его грудь, но он тут же переместил ее на свой пах. Прижал так, чтобы Людмила ощутила его набухшее достоинство.
«Права была мама, — подумал Павел и усмехнулся, — покорная и непритязательная жена — это именно то, что мне нужно. А я еще раздумывал, жениться на ней или нет. Конечно, фигурка у нее ничего, но слишком уж она скромная».
Скромных женщин Павел не любил, предпочитая развратных и согласных на все — всегда и везде. Людмила же была чересчур романтичной, ей требовалась долгая прелюдия и слова любви. Только после этого она слегка оттаивала, хотя никогда не была горячей, как Машка, работница рекламного отдела. Или Иринка, младший бухгалтер с огромной грудью и неуемным сексуальным аппетитом.
Впрочем, Людмила обустраивала Павлу быт, растила его сына и не придиралась по мелочам. Ради этого он терпел некоторую ее холодность в постели и изредка приносил цветы или заказывал домой пиццу. Людка и этому радовалась, как рождественскому подарку. Что несказанно тешило самолюбие Павла.
— Я так рада, что ты сумел вырваться из офиса, — охнула Людмила, когда горячие губы мужа коснулись ее шеи. Прогнулась в спине и зажмурилась. Вскрикнула, когда его острые зубы прикусили чувствительный сосок.
— Что ты?! — возмутилась она немного испуганно.
Приятное наваждение как рукой сняло. Порой муж позволял себе слишком многое — многое из того, что она считала для себя неприемлемым. Но Павел не обращал на это внимания: хлопнуть жену по округлому заду или ущипнуть было для него делом обычным. Даже если после этого на нежной коже оставались следы.
— Не будь ханжой, — недовольно посоветовал он. — Тебе же нравится, я знаю.
Людмила и не думала притворяться. Ради удовольствия мужа она вполне могла лишиться своего. Но порой его поведение заставляло ее сжиматься и терпеть, вместо того чтобы отвечать хоть как-то на грубые ласки. А после она плакала в ванной, заглушая всхлипы шумом льющейся воды.
Павел не слышал этого. Возможно, потому, что слышать не хотел.
Из детской донесся плач Сашки. Людмила спрыгнула с колен мужа и, запахивая на бегу халатик, рванулась к сыну. Успокоила и утешила, вновь уложила спать. А к тому моменту, как вернулась в гостиную, Павел успел уйти из дома.
Нельзя сказать, чтобы Людмила сильно расстроилась. Возможно, сын спас ее от чересчур настойчивых, даже жестоких притязаний мужа. И все же где-то в глубине ее женской сущности осталось чувство неудовлетворенности. Оно появлялось все чаще, хотя Людмила давила в себе подобные чувства. Но они вновь прорывались наружу. Будто бы кто-то неведомый шептал ей по ночам на ушко: «Ты спишь, и весь твой мир ― это только иллюзия. Мираж, не имеющий ничего общего с реальностью. Когда-нибудь глаза твои распахнутся, и ты ужаснешься тому, что окружает тебя на самом деле».