Чудовище без красавицы - стр. 31
Уложив Алину на топчан, покрытый ветхим пыльным покрывалом, мужчина осмотрелся. Если ему не изменяет память, за домиком в сараюшке имелись дрова, чтобы разжечь печь.
Хотя немыслимо хотелось опуститься на пол и отдохнуть, он заставил себя выйти еще раз на улицу, захватив как можно больше поленьев за раз и занося их в дом.
Женщина лежала в том же положении, что он оставил ее, это было плохо. Надо осмотреть ее, но сначала следовало разжечь огонь, чтобы не тратить силы на обогрев, а потом уже спасать и лечить.
Составив четкий план действий, Люциус приступил к исполнению, и вскоре в печи трещали поленья, в закопчённом чайнике таял снег, а сам мужчина, закатав рукава, принялся стаскивать с Алины платок и ботинки, нахмурившись при виде распухшей посиневшей лодыжки. Глупышка оказалась без чулок, в каком-то странном белье, едва прикрывающем зад. В голове у Люциуса вспыхнуло воспоминание, что именно в этом ее подобрали в лесу, но сейчас было совершенно не до этого. Взяв двумя руками ногу женщины с ярко-красными ноготками, он принялся растирать ее, чтобы согреть, а затем бережно приподнял вторую, раненую, сканируя повреждения. Он не был целителем, но какие-то простые действия мог производить, и сейчас был уверен, что перелома нет, просто растяжение или разрыв связок, а это пройдет. Сейчас главное – согреть ее, привести в чувство, дать горячей воды внутрь, а все остальное потом.
Мужчина только сейчас понял, какое испытал облегчение, когда ресницы Алины дрогнули, а глаза чуть приоткрылись. С губ женщины сорвался стон, они скривились, из уголка правого глаза покатилась слеза.
- Холодно! – голос ее оказался сиплым. – Ты нашел меня!
Люциус молча кивнул, а потом скинул ботинки и лег рядом, прижимая к себе ледяную фигурку, обнимая ее и притягивая к себе. Домик, столько лет простоявший пустым, никак не хотел согреваться, изо рта шел пар, сырое покрывало не грело, и вскоре он и сам стал ощущать озноб. Раскинув тепловой полог на обоих, повернул Алину спиной и максимально вжал в себя, услышав довольный вздох. Так они лежали довольно долго, пока не стало теплее в комнате, дыхание у обоих не выровнялось, а постель не согрелась под их телами.
- Ноги горят! – пожаловалась Алина сипло. – Промерзли так, я думала, отморожу их напрочь. Сил идти не было.
- Тшш! – прошептал мужчина и зачем-то поцеловал ее в висок, а затем и в щеку.
В какой момент она повернула лицо и поймала его губы своими, он так и не понял, только в следующим миг рывком развернул ее и навис сверху, глядя в голубые глаза, потемневшие сейчас в отблесках пламени из печи.
- Согрей меня! – прошептала женщина, внезапно поднимая руки и обвивая за шею мужчину.
Он ощутил ее всю под собой, мягкую, словно плюшевую, и в следующий миг уже вновь накрыл ее чуть приоткрытые губы своими.
Алина ощущала жар в ступнях и кистях, который постепенно стал распространяться по всему телу, разливаясь волнами, исходящими от обжигающих губ, которые, казалось, были везде. Суровое чудовище оказалось ненасытным зверем, который буквально накинулся на нее, словно давно голодающий и добравшийся до пищи страдалец.
В какой миг ее платье оказалось на полу, она даже не поняла, оставаясь в одних трусиках и лифчике, смутившись и глядя на то, как Люциус, приподнявшись на локте, разглядывает ее чуть прищуренными глазами.