Чудовища городских крыш - стр. 27
Руки ныли, но вдруг к этому чувству прибавился новый укол боли.
Тим медленно открыл глаза, приподнял руку и всмотрелся в опухшие пальцы. Без молний в кабинете стало очень темно. Сложно было разобрать, но Тим заметил, что пальцы его покрылись темной жидкостью. Она собиралась сейчас на самих их кончиках и шлепалась на пол.
– Кровь?
И Тим вспомнил про осколки на полу.
– Наверное я задремал и уронил руку.
Язык еле ворочался во рту, но Тим предпочел говорить вслух.
– Нельзя расслабляться. Если усну, мне конец. Бежать. Нужно бежать.
Опираясь на обломки мебели, Тим приподнялся. К двери он шел долго. Его то и дело качало. Он останавливался, приводил дыхание в порядок. Упасть было нельзя.
Разгребая осколки носком, Тим каждый шаг делал медленно и осторожно.
– Нельзя порезать ноги. Тогда далеко не уйду…
В коридоре стоял тот же удушливый запах пластика. Розетки, выключатели и плафоны под потолком дымились.
Для побега Тим вновь выбрал пожарный выход.
– Он ближе. И охрана скоро приедет. Они сразу рванут через парадную дверь.
Пожарная дверь стояла нараспашку.
– Молнии и здесь побывали.
Тим скривился, вспомнив, как радовался взорвавшейся сигнализации.
– Что же это со мной?
Прислонившись к косяку, Тим подставил лицо ветру. Холодный. Влажный. Ветер резвым щенком лизал щеки Тима, задорно трепал его разорванную одежду.
Нарастающий звук сирены послышался сразу с трех сторон.
Страх вырвал Тима из накатившей дремоты.
– Бежать, – прошептал он растрескавшимися губами.
Как перебрался через гаражи, Тим не помнил. И не из-за транса, в который его вогнал жар голубых молний, а из-за нарастающей боли.
Тим думал лишь о том, как вытерпеть, не вскрикнуть, не привлечь к себе внимания. А руки и ноги делали все по старой привычке.
Оказавшись на узкой боковой улочке, Тим потрусил прочь. Иногда он останавливался, прислонялся к первой попавшейся стене и переводил дух. Но только его глаза начинали моргать медленнее, Тим тряс головой и брел дальше.
Квартал. Второй. Третий.
Первой осознанной мыслью стало удивление от того, что он стоял перед витой старинной решеткой ограды. Высокая – не перелезть. Но огромные арочный ворота в паре метров стояли нараспашку.
Мимо проехала машина, облив на пару секунд Тима и ворота белесым светом.
Справа от ворот притаилась табличка. Краска с букв местами слезла, но прочитать название улицы все еще было можно.
– Парковая, тринадцать?
Подсознание привело Тима к частной школе. Адрес которой он видел в кабинете директора.
Тим отшатнулся от ворот. Отошел на несколько метров и присел около ограды прямо на землю.
– Домой и правда нельзя, – Тим свесил голову на грудь. – Я и квартиру так могу сжечь. А если вдруг рядом окажется Пашка… Или бабушка… Сумею ли я сдержать молнии?
Тим обреченно поглядел на ворота. Ветер бился в старинный чугун, со свистом пролетал через прутья. Но сдвинуть массивные створки у стихии никак не получалось.
Тим вздохнул.
– Неужели это единственное место, куда я теперь могу пойти?
«В любое время», – всплыли в памяти слова Назара.
– Назара Никитича.
Тим ехидно передразнил голос директрисы.
– Ох и разозлится же она, когда увидит школу. А если узнает, что это треклятый Быков виноват…
Тим закашлялся. Его знобило. Молнии больше не подогревали его изнутри, а гулять поздней осенью босиком и без куртки никому не по плечу.