Чудесная чайная Эрлы - стр. 25
– Я напишу в столицу и к тебе приедет лучший поверенный из королевской гильдии защитников.
– Петер, не надо. Это стоит немалых денег, а у меня… – я осеклась. Конечно, Петер будет предлагать оплатить услуги поверенного. Как же это неловко! Но сейчас не до щепетильности, и гордость в моем положении – помеха.
***
С Петером мы дружим с детства. Я училась с его сестрой Полли в пансионе, наши кровати в дортуаре стояли рядом. Когда Петер приходил проведать сестру, мы втроем играли в саду, в вольный день я приглашала их к бабушке на обед или проводила время с их семьей в большом красивом доме.
Полли выросла в заносчивую и капризную девушку, наши отношения охладели, но с Петером все сложилось иначе – наша дружба окрепла.
Мы сбегали бродить по Ржавому пустырю или ловить рыбу в Угольном пруду, копались на свалке возле завода в поисках стеклянных шариков, помогали друг другу с уроками и вместе читали книги в шалаше на дереве в его саду.
Позже я учила Петера, как завоевать симпатию понравившейся ему девушки, а Петер утешал меня, когда Людо, красивый и надменный сын местного ветеринара, перестал приглашать меня на прогулки возле конюшен.
Сестра Петера три года назад вышла замуж и уехала в столицу, отец Петера отошел от дел, переселился к дочери и передал сыну надзор за бумагопрядильным заводом и ткацкими мануфактурами.
Дела у Петера шли хорошо, он был предприимчив, серьезен и умел внушать уважение. Его выдвинули в Совет промышленников, и он рассчитывал войти туда к концу года.
Петер не раз предлагал помочь мне деньгами, но я наотрез отказывалась. «Дружба замолкает, когда говорят деньги», любила повторять бабушка.
Я слишком дорожила дружбой с Петером и не хотела ставить ее под угрозу.
Но Петер не сдавался. Он даже предложил мне выйти за него замуж.
Делал предложение два раза. Первый раз – через неделю после того, как умерла бабушка и я не знала, за что браться и как жить дальше.
Помню, его слова застали меня врасплох; поначалу я решила, что это шутка и неуместно рассмеялась – впервые за дни после похорон. Петер покраснел, как рак. Я прикусила язык и смешалась. Забормотала извинения, поблагодарила друга и отказалась. Петер сжал кулаки и перевел разговор на другое.
Второй раз Петер заговорил о браке год назад, когда начались проблемы с Бельмором и налогами, и в тот раз был настойчив и уверен. Он приводил разумные доводы, почему брак будет выгоден для обоих.
Пришлось провести с ним обстоятельную беседу, во время которой я чуть не умерла от смущения.
Конечно, Петер любил меня, и я его любила, но не так, как должно супругам любить друг друга.
У Петера сильно развито чувство долга, и он до сих пор видел во мне девочку, которую должен оберегать и защищать, как старший брат. Но мне не нужно было его самопожертвование, и я не могла представить его своим мужем.
Мы разговаривали долго. Петер поначалу упрямился, но понял мои доводы и пообещал, что больше руку мне предлагать не станет. Я была уверена, что сердце его не разбито; пожалуй, он даже почувствовал облегчение. Но с месяц после этого мы встречались, испытывая мучительную неловкость. Однако наша детская привязанность оказалась сильнее, и вскоре все вернулось на свои места.
В глубине души я надеялась, что Алекса и Петер поймут, что они созданы друг для друга. Но пока страстью между ними и не пахло. Я оставалась связующим звеном между друзьями. Петер не замечал красивых карих глаз Алексы, морщился от ее грубого языка, а Алекса считала Петера чистоплюем и папенькиным сынком.