Что соврал покойник - стр. 2
Ленка осушила стакан и вернула его мне со словами:
– Я уже никогда не стану прежней!
– Поживем – увидим. Сделай глубокий вдох и задержи дыхание, тогда перестанешь икать.
Она безропотно вдохнула, задержала дыхание и перестала икать. Взгляд стал осмысленным, но пугал меня больше, чем недавняя истерика. В Ленкиных глазах плескались вселенская скорбь и явный страх. Я уселась рядом, взяла ее за руку и как можно мягче сказала:
– Ты можешь рассказать мне все.
– Танюша, это ужасно, – еле слышно произнесла она. – То, что я совершила, ужасно!
– Рассказывай, ведь ты пришла ко мне именно за этим.
Ленка вгляделась в мое лицо и решительно произнесла:
– Ты будешь меня презирать, но мне больше не к кому обратиться.
– Насчет этого не переживай. Я знаю тебя столько лет, что никакое признание не изменит моего отношения к тебе, – ответила я, готовясь услышать самое невероятное.
Ленка еще какое-то время медлила, собираясь с силами. Я крепче сжала ее руку, стараясь передать ей свою уверенность. Она вздохнула и выпалила:
– Я убила человека!
Мне с трудом удалось сохранить невозмутимое выражение лица, так я была поражена Ленкиным заявлением. Я готова была услышать что угодно: что она позволила неисправимому двоечнику списать на экзамене и теперь мучается угрызениями совести, или подсидела коллегу и того выперли из школы, или что-то еще подобное – но только не то, что услышала. Сама мысль была абсурдна: Ленка убила человека! Да это в принципе невозможно. Машину она не водит, оружием не владеет, врагов, с которыми нужно было бы поквитаться, никогда не имела – кого она могла убить? Примерно это я и сказала, на что Ленка скорбно возразила:
– Так было раньше, до сегодняшнего дня. А теперь я убийца. Я – убийца, Танюша, и это правда.
– Ты употребляешь это слово в метафорическом значении? – цепляясь за соломинку, спросила я.
– Нет, под этим словом я подразумеваю то же, что и все, – физическую смерть, – едва слышно прошептала она.
– Ты должна рассказать мне все с самого начала и желательно с подробностями. Если снова надумаешь реветь, я выставлю тебя за дверь, – заявила я, поняв, что мягкость не поможет прояснить ситуацию.
Ленка, губы которой уже дрожали в преддверии нового истерического приступа, глубоко вздохнула и принялась рассказывать.
История началась десять месяцев назад, осенью. Ленке крупно повезло – некий Роман Веденкин, состоятельный джентльмен, нанял ее репетитором к своему нерадивому сыну. Парня собирались отправить в престижную школу в Париж, но знаний ему недоставало, пройти отбор при поступлении было непросто. Веденкин твердо решил сделать из сына достойного человека, причем не в родном отечестве, а за границей. Платил он щедро, отказываться от такого заработка Ленке не хотелось. Несмотря на предупреждения отца, что наладить контакт с его ребенком не удалось еще ни одному репетитору, она решила попробовать. К удивлению всех троих, дела пошли великолепно. Вадим Веденкин проникся к Ленке то ли уважением, то ли сочувствием и показывал необыкновенные успехи в освоении французского. Так продолжалось до конца мая, а на лето занятия было решено прервать, чтобы мальчик не перетрудился. Ленка вернулась к своим привычным занятиям. Так прошли июнь и половина июля.
Две недели назад Ленке внезапно позвонил Веденкин-старший и вызвал поговорить. Она недоумевала, но на встречу пошла. Оказалось, что у Веденкина появилось для нее новое рабочее предложение. Семья собралась поехать на Бали, но, когда начали собирать документы, обнаружилось, что у наследника отсутствуют положенные прививки. Вадима спешно вакцинировали, а он выдал неожиданную реакцию на прививку от кори – все симптомы заболевания, лихорадка, кашель, насморк, воспаление лимфатических узлов – и, наконец, покрылся сыпью с ног до головы. Не могло быть и речи о том, чтобы покидать страну в таком состоянии.