Что-нибудь светлое… Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 8 - стр. 50
И все действительно кончилось. Он держался обеими руками за край обувного ящика, но ящика не было. Ночи не было тоже. Был день. Точнее, предвечерний час: солнце лежало на доме напротив, и казалось, раскаленный его край прожжет сейчас крышу и потолки, солнце провалится, спалит верхний этаж и скатится по лестнице, будто шаровая молния…
Он вернулся с работы раньше обычного, вошел в гостиную, крикнув с порога «Ма, я голоден!», и увидел это солнце, не успевшее еще прожечь крышу, и освещенную косыми лучами комнату, а на журнальном столике лежала книга, которую он тогда читал и оставил раскрытой на двести двенадцатой странице; он помнил это, хотя и не думал запоминать. Память сама решает, что сохранить, что отбросить. Книга называлась «Физика будущего» Ичио Каку. Странно: после того дня он не видел этой книги, ее не стало, он забыл о ее существовании, а сейчас увидел, вспомнил и удивился, куда же она исчезла – совсем: из пространства-времени, из памяти, отовсюду. А сейчас вернулась вместе с памятью о ней – чтобы определенно обозначить день, час… Ситуацию.
Игорь попробовал расцепить пальцы, сжимавшие угол обувного ящика, но ничего не получилось. Возникло странное ощущение, будто часть его осталась стоять, а часть медленно пошла на негнущихся ногах из гостиной в кухню… как тогда. Он понимал, что сейчас, открыв дверь, увидит мать, лежащую в странной неживой позе. Понимал, что сейчас, пройдя в родительскую спальню, увидит отца, сидящего на корточках в углу за шкафом, с безумным взглядом и абсолютно ничего не помнящего. Дежа вю. Он не хотел видеть это еще раз.
И увидел другое. Дверь в кухню была раскрыта настежь, и мама возилась у плиты, где на большой сковороде жарилась на ужин картошка, такая, как они с отцом любили: большими ломтями, похожими на неполную луну. Мама что-то напевала и была в прекрасном настроении. Прядь волос упала ей на лоб, она привычным движением головы отбросила ее и для верности пригладила ладонью: жест такой же знакомый и привычный, как вся предвечерняя обстановка и как то действие, которое он совершит сейчас – подойдет и, наклонившись, поцелует маму в шею, а она, не оборачиваясь, спросит: «Ты не забыл купить хлеб?» И он ответит: «А также молоко и сыр».
Частью сознания Игорь понимал, что все видимое и ощущаемое – галлюцинация, но большая часть его сознания в этой галлюцинации находилась и воспринимала именно ее как реальность, данную в ощущениях. Почему-то мгновенно в памяти возникла и исчезла страница из статьи Дона Пейджа, впервые в 1994 году сформулировавшего вопрос, ставший впоследствии одним из важнейших в новой квантовой физике, основанной на многомировом описании мироздания: «Может ли сознание одновременно воспринимать две или несколько реальностей?»
Игорь жил в двух реальностях. Видел ночную гостиную, освещенную ярким и абсолютно сейчас не нужным светом пятирожковой люстры, и видел маму, возившуюся у плиты, чувствовал запах жареного картофеля и запах старых увядших цветов, стоявших в вазе на столе в гостиной уже неделю – он купил букет, чтобы оживить мертвящую домашнюю атмосферу, и забывал поливать, цветы увяли на второй день, а потом сгнили в застоявшейся воде.
Он ощущал пальцами шероховатую деревянную поверхность ящика и теми же пальцами чувствовал ветерок из открытого кухонного окна. Ветер был довольно сильный, он не только играл с мамиными волосами, но и сбросил с кухонного стола раскрытую газету – должно быть, мама читала ее, дожидаясь, пока закипит вода в кастрюле. Игорь вспомнил: газету нашли потом в углу – наверно, ветром снесло, а может, кто-то отбросил ногой (была такая версия у следователей).