Что-нибудь светлое… Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 8 - стр. 10

Не получив ответа, Игорь смешался, отступил, поняв, наконец, что женщине нет до него дела, он был навязчив и некорректен, но, с другой стороны, ее взгляд…

С одной стороны, с другой стороны… Он привык любое явление, любое событие, любой поступок оценивать с разных сторон: нормальная привычка научного работника.

Кто-то тронул его за рукав, и Игорь обернулся.

– Она не ответит, – сказала Фанни с сожалением.

– Она… – Игорь подумал, а Фанни поняла и покачала головой:

– Нет, Тами не глухонемая, она прекрасно слышит и разговаривает… когда хочет.

– Когда хочет, – повторил Игорь.

– Тами слепа от рождения.

Фанни потянула Игоря за рукав, а он сопротивлялся, сам не зная почему: ему хотелось стоять здесь и смотреть; ему казалось, что он никогда не видел таких красивых женщин, таких больших, ясных и выразительных глаз… и только тогда до него дошло.

– Слепа? – переспросил он пораженно. – Но…

– Взгляд? Поражает, верно? Тем не менее…

Игорь точно знал, что эта женщина, Тами, только что увидела в его душе многое из того, что он, возможно, от себя скрывал. Она теперь это знала, и он знал, что она знает. Взглядом можно сказать столько, сколько не скажешь за час проникновенного разговора. Только потому он и счел возможным… уместным… правильным… спросить, не хочет ли она пить… и вообще.

Тами. Красивое имя. Красивая женщина.

– Пойдемте, – Фанни все еще крепко держала Игоря за локоть и подталкивала в сторону холла, отделявшего северное крыло здания от южного. – Вы хотели спросить об отце? Динамики никакой, и это, вообще-то, неплохо, вы же понимаете. Динамика в его состоянии может быть только отрицательной…

– Мне показалось, – Игорю хотелось выдать желаемое за действительное, – что папа сегодня узнал меня, он сказал что-то вроде: «Сынок, ты неплохо выглядишь».

– Может быть. Это ни о чем не говорит в его состоянии.

– Я понимаю. Хотел спросить… Эта женщина, Тами…

– Она не любит, когда с ней заговаривают чужие. Не делайте больше этого, пожалуйста.

– Простите, я не знал… Слепая, вы сказали? Она…

Он затруднялся задать вопрос.

– Почему она здесь, вы хотели спросить? Множество слепых в ее возрасте живут с родными и даже одни. Справляются.

– Сколько ей лет? – перебил Игорь, удивляясь своей настойчивости. – Мне показалось, не больше сорока.

– Сорок три. Они обычно выглядят моложе своих лет, хотя чаще умирают молодыми.

– Они?

– Аутисты.

Вот оно что! Отрешенность, руки, живущие будто сами по себе…

Решив, что сказала достаточно, Фанни оставила Игоря посреди холла и поспешила в южный корпус. Игоря она знала третий год, с того дня, когда он привез в «Бейт-Веред» отца, с которым уже не мог справиться сам. Знала, что он научный работник, кажется, физик, да, точно физик, работает в Технионе. Владимир Тенцер, его отец, пять лет назад похоронил жену, несчастный случай, и вскоре у него начались проблемы с памятью – ранняя стадия Альцгеймера. Слишком ранняя: Владимиру, работавшему в химической лаборатории Водного управления, не было тогда и шестидесяти. Сын возился с отцом три года, но у него, видимо, оказалось своих проблем достаточно…

Игорь опустился на диван, рядом с двумя стариками: женщина кормила мужчину йогуртом, подбирая ложечкой остатки из баночки, а тот что-то ей говорил и есть не хотел. Это были – Игорь узнал обоих – Рут и Гай Варзагеры, обоим за восемьдесят, оба бывшие кибуцники, всю жизнь проработали на апельсиновых плантациях и в «Бейт-Веред» ушли вместе, пенсия позволяла. Смотреть на стариков было и жалко, и замечательно: как они ухаживали друг за другом, как друг друга поддерживали, когда шли, качаясь, по коридору…