Что не убивает - стр. 52
– Саш, какой у хостела адрес?
Сонный, вялый, он нашел адрес. Это в центре. Хостел «Infinity», ни больше ни меньше.
Тем временем за окном тянулись окраины, как всегда ничем не примечательные. Много панели, много зелени, много машин. Из-за деревьев, густо высаженных вдоль улиц, едва видны дома. Усталое тусклое солнце висит над столицей Башкирии. Город отбрасывает длинные тени. Болит голова. Похмелье. Настроение дрянь. Добраться б скорей до кровати. Девушки смотрят на него с улыбками, а он не улыбается.
– Там рядом есть стрип-клуб, – сказала Настя. – С меня экскурсия. Саш, ты как?
Он не хотел в стрип-клуб. Он хотел спать.
В центре, на проспекте Октября, пейзаж не сильно изменился. Все та же панель, все те же улицы, густо засаженные деревьями, – глазу не за что зацепиться. Здравствуй, самый зеленый город страны. Чем порадуешь? В браузере есть закладки с достопримечательностями, но среди них нет тех, ради которых усталый путник решился бы на марш-бросок по городу, вытянутому на многие версты вдоль Агидель, Белой реки. Мечеть Ляля-Тюльпан прекрасна в своей алой цветочной оригинальности, но до нее десять километров на север. До конной статуи Салавата Юлаева – восемь километров на юг. Что остается? Правильно – утром пройтись по центру, то бишь проспекту Октября, взглянуть на бронзового Ленина, указывающего путь в утопию, и этим ограничиться. Впереди Урал. За Уралом – Сибирь. За Сибирью – Дальний Восток.
«Газель» остановилась у тринадцатиэтажного жилого дома, с мини-хостелом на первом этаже.
Здесь, в глубине квартала, было тихо, зелено, умиротворенно. Подхватив рюкзаки и сказав спасибо водителю, который им не ответил, Саша и Кира вышли из «Газели» на свежий уфимский воздух, подальше от того, что вот-вот должно было случиться.
Настя вышла следом, легкая, с блуждающей на губах улыбкой, с зайчиками в глазах.
– Пока! – бросила она Вадиму Анатольевичу. – Спасибо!
Увидев, как скривилось лицо водителя, как дернулись у него руки и вздулась жила на шее, Саша понял, почувствовал древним рептильным мозгом – быть беде.
Беда не заставила себя ждать.
Водитель выскочил с монтировкой.
– А платить? – зло сказал он и пошел на них. – Учили в детстве платить за проезд?
Саша встал перед Кирой. Снял рюкзак.
Настя не шелохнулась. Она все еще улыбалась.
– Вадим Анатольевич, знаете статью 131 Уголовного Кодекса РФ? – спросила она.
Словно наткнувшись на невидимую стену, тот остановился.
– Изнасилование, – продолжила Настя.
– От трех до шести, если без отягчающих, – уточнила она.
– Шалава хренова! Кто тебя насиловал? Сама дала!
– Следствие разберется, а ты побудешь в СИЗО.
– Я тебя, сука, прибью!
– Угроза убийством? Тоже статья.
– Брось-ка железку, – сказал Саша, – и езжай. Ты должен быть счастлив. Не порть свое счастье.
На Вадима Анатольевича смотрело дуло пистолета. Предчувствуя неблагоприятное развитие событий, Саша заранее положил его во внешний карман рюкзака, чтоб был под рукой.
– Пукалку убери, – прохрипел водитель. – Газовый?
– Травматический.
Внезапно все изменилось.
– Ладно, – сказала Настя, – Давай, если сможешь. Сможешь?
Все опешили, а она, продефилировав мимо водителя, села в «Газель».
Вадим Анатольевич растерялся. С нелепой теперь монтировкой, обманутый, выставленный на всеобщее посмешище, он являл собой жалкое зрелище. Как и Владимир Николаевич до него, он, к своему несчастью, встретился с Настей. Слишком велико было искушение. Предложи ему секс через каждые пятьсот километров – доехали бы до Владика.