Что гложет Гилберта Грейпа? - стр. 19
– Я тут на ярмарку штата ездил – там мужик один был еще малость тучней…
– Допустим, но…
– Я только хочу сказать, что она не самая тучная, кого я видел. Вот и все.
Рассказываю ему, как у нас проседает пол. Он говорит:
– Твоя мама не до такой степени грузная.
– Боюсь, уже до такой степени.
– Да ладно тебе.
– Это надо видеть.
– Завтра к вам загляну.
Встаю, подхожу к телевизору. Загораживаю собой экран, тыльной стороной ладони, не глядя, нажимаю на кнопку выключения:
– Мама ждет тебя сегодня.
Направляемся к нам домой, по пути делаем остановку, чтобы купить блок сигарет в «Хэппи-ЭНДоре», – глупее названия для магазина не придумаешь. Обычно при моем появлении Мэгги, Джош, или кто там сидит за кассой, сразу пробивает блок «Кула», не дожидаясь, пока я подойду. В этом, пожалуй, состоит единственное преимущество незыблемости материнских привычек.
Дома застаем маму и Арни перед телевизором: идет игра «Новое свидание вслепую»; Арни спит на полу.
– Мы с Такером, – говорю, – хотим в картишки переброситься. – А сам передаю Эми блок сигарет. – Или дротики покидать.
– С дротиками поаккуратнее, – предупреждает Эми.
Такер машет рукой:
– Ау, миссис Грейп!
Мама только что выбрала холостяка под номером два и не отрывается от экрана. С Такером не поздоровалась, за сигареты спасибо не сказала. Она считает, что благодарность надо выражать не словом, а делом. Меня, надо думать, она благодарит тем, что выкуривает каждую пачку без остатка. Спускаемся в подвал; у Такера отвисает челюсть. Если смотреть снизу, просевший пол выглядит еще страшнее. Доставая из кармана рулетку, Такер говорит:
– Тянуть нельзя. Балки того и гляди обрушатся. – Он вознамерился поговорить с мамой. – Посмотрим: может, она согласится на время перебраться в другую комнату.
– Ее с места не сдвинешь, – говорю ему. – И потом, если она узнает, что вот-вот проломит пол, нам от нее житья не будет. Тем более что обрушение намечается как раз над тем местом, где повесился мой отец.
– Что? – Такера вмиг перекосило. – Прямо тут? Вот здесь нашли твоего папу?
– Ага. Висел вон на той балке. Под ним лужа мочи, блевота кругом. – Указываю на моечный шланг и строительный фен. – Когда его нашли, он еще покачивался. Даже тепловатый был. Но время упустили.
Такер не знает, куда деваться; объясняю, что у человека перед смертью напоследок срабатывают внутренние органы.
– Случается и обделаться, и в штаны напрудить. Пока в петле болтаешься.
Он говорит: не понимаю, дескать, как можно быть настолько бесчувственным.
А я ему: если, мол, с этим давно живешь, такие разговоры в порядке вещей.
– Ну допустим, начну я по этому поводу слезы лить – что от этого изменится? Дело прошлое: как он решил, так и сделал, а сейчас главное – поторопиться, чтобы мама в подпол не провалилась.
По прикидкам Такера, провалится она в начале следующей недели.
– Но может и сегодня.
С этими словами он за плечи оттаскивает меня в сторону.
– Ты что?
– Или даже прямо сейчас.
Поднимаемся по лестнице – нужно дойти до моего пикапа.
Эми отмечает:
– Быстро вы в картишки перекинулись.
У меня, говорю, пропала охота в игры играть, а сам ей подмигиваю – хочу намекнуть, что мы вплотную занялись половым вопросом. Сдается мне, намек до нее не дошел, поскольку она опять за свое:
– Не забудь Эллен с работы забрать.